Блуд на крови

Мы расскажем об удивительном событии, взволновавшем умы в самом начале прошлого, XX века. Эта история о возвышенных и низменных страстях, о женском коварстве, о кровавом преступлении и блестящей работе гения сыска — молодого графа Соколова, еще не успевшего перебраться из Петербурга в Москву и которому уже предстояло стать европейской знаменитостью.

Важная гостья

Солнечным июльским утром на Офицерскую улицу Петербурга вкатилась легкая коляска, запряженная парой сытых резвых лошадей.

Извозчик, парень в поддевке, лихо крикнул:

— Тпру! — и остановил лошадей у парадного входа сыскной полиции.

Соскочив на тротуар, извозчик помог спуститься на землю даме лет под тридцать с развевающимися при движении пышными белокурыми волосами. На даме было надето элегантное платье в талию из узорчатого атласа. Высокую благородную шею плотно охватывал дорогой голубовато-фиолетовый аметистовый фермуар.

Нервно сжимая в руках цветастый ридикюль, дама мелкими стремительными шагами поднялась по мраморной лестнице на второй этаж и повелительно обратилась к дежурному офицеру в новом мундире с аксельбантами:

— Мне нужно видеть Платона Сергеевича. Скажите — срочно!

Офицер поднялся из-за стола и вежливо произнес:

— Сударыня, начальник очень занят. Вы, простите, по какому делу?

— Это я сообщу лишь их превосходительству!

Офицер развел руками:

— В таком случае, боюсь, вам не получить аудиенции. У нас существует определенный порядок. Вы можете изложить просьбу мне, и тогда я направлю вас к соответствующему должностному лицу.

Дама устало вздохнула:

— Мне не нужно к «должностному лицу». Мне надо видеть самого Вощинина. И чем быстрее, тем лучше.

Поняв, что спорить бесполезно, офицер спросил:

— Как прикажете доложить о вас?

Раскрыв ридикюль, дама достала визитную карточку и протянула ее офицеру. Тот, лишь бросив на нее беглый взгляд, тут же преобразился:

— Ах, баронесса Годе! Что же вы стоите? Вот кресло, прошу…

— Мне еще никто не предлагал нынче сесть, — с легкой иронией заметила баронесса, опускаясь на кожаное сиденье.

— У Платона Сергеевича сейчас полковник Соколов. Но я рискну. — И офицер, приотворив тяжеленную дверь, проник в кабинет главного сыщика Петербурга.

Исчезнувший барон

Уже через несколько мгновений дверь распахнулась, и на пороге появился статный генерал Платон Сергеевич. Он шагнул навстречу баронессе, радушно пробасил:

— Милая Виктория Альбертовна! Какими судьбами? Вот не думал здесь встретиться! Проходите, проходите. Садитесь сюда, поближе ко мне. Надеюсь, от чашки чаю не откажетесь?

— Если можно, прикажите, чтобы кофе принесли, — молвила баронесса. — И пусть сделают его покрепче. Надо взбодриться. — Она вздохнула. — Я сегодня почти всю ночь не спала. Как, впрочем, всю последнюю неделю…

Баронесса не договорила, вопросительно взглянув на Платона Сергеевича. Тот понял, улыбнулся:

— Позвольте представить моего, так сказать, соратника — граф Аполлинарий Николаевич Соколов, пристав второго участка Александро-Невской части. Человек хотя молодой, но бывалый. Кстати, полковник следит за порядком и на вашей Лиговке.

— Мы хорошо знакомы! — отозвалась баронесса.

— Мне ваш прием запомнился. На минувшем Рождестве, — любезно улыбнулся Соколов. Это был высоченный красавец, очевидно, необыкновенной мощи, с мужественным лицом и веселым взглядом синих глаз.

— Как же, имели честь! — Баронесса с удовольствием разглядывала сыщика-графа.

— Ваш милый супруг Герман Григорьевич показывал свою коллекцию старинного оружия. Удивительные редкости! Монгольский колчан для стрел XIII века — потрясающая штучка! Или кольчуга Александра Невского (я даже пытался примерить ее, да мала слишком) — чудо из чудес. Кстати, как поживает ваш супруг?

Лицо баронессы помрачнело. Она с трудом выдавила из себя:

— Герман Григорьевич… пропал. — Разрыдавшись, она прижала платок к глазам.

Заманчивая редкость

Дождавшись, когда гостья немного успокоится, Платон Сергеевич спросил:

— Что произошло? Расскажите по порядку.

Вынув из ридикюля маленькое зеркальце и пудреницу, баронесса привела лицо в порядок и лишь после этого произнесла:

— В середине июня, точнее, тринадцатого числа муж получил из Москвы телеграмму от Егора Гинкеля.

— От торговца оружием?

— Ну конечно, тот самый, что в Москве.

Соколов, верный привычке в моменты наивысшего интереса подымать левую бровь, с явным любопытством произнес:

— И что написано в телеграмме?

— Я нашла ее в столе мужа. — Баронесса вновь открыла свой универсальный ридикюль и извлекла на свет божий чуть помятый сиреневого цвета фирменный бланк.

Вощинин покрутил в руках телеграмму, исследовав текст штемпелей, и, повернув голову к внимательно наблюдавшему за происходящим графу Соколову, произнес: