Блуд на Руси

Люди с приличным достатком хранили напитки у себя дома в подвалах: там помещались "беременные" бочки вместимостью в тридцать и "полубеременные" в пятнадцать ведер. В монастырских погребах бочки были ещё крупнее, никогда не сдвигались с места и пропускали вино через особые отверстия.

Кабаки на Руси то уничтожались, то воскресали вновь как птица Феникс из пепла: каждый раз соображения доходности брали верх над соображениями нравственности. Появились и разные названия-ширмы типа "кружечных дворов", где вино измерялось кружкою, или "питейных домов", где вино продавалось в небольшом количестве. Ко времени царствования Петра Великого кабаки уже не скрывались и размножились выше всякой меры, удовлетворяя потребности неослабного запоя. Попойки не считались чем-то из ряда вон выходящим: хозяин, который не употчевал своих гостей до состояния риз, считался недобрым. Тосты шли сначала за здравие государя, потом - государыни, царственного лица, патриарха, победоносное оружие и, конечно, не забывался каждый из участников попойки. Старший по чину и званию начинал тостировать первым. И не было большего самоунижения, как воздержаться и пропустить тост: на то служила пословица "Потчевать велено, а неволить грех"

В своих записках посол Голландии при царском дворе Кунрад Кленк отмечал: "Водка - любимейший напиток, который пьют все без различия, будь то мужчины или женщины, лица духовные или светские, знатные или купцы, мещане или крестьяне. Пьют её и до, и после обеда, даже целый день кряду, вроде как у нас вино. Прибавляют к ней ещё и перцу, если больны лихорадкою, а то и просто потому, что так, по их мнению, здоровее. Люди так падки до водки, что часто не только летом, но и зимой, при жестоком холоде, пропивают свое верхнее платье, даже рубаху с тела, и голышом выбегают из кабака домой. Даже женщины из простонародья напиваются иногда до того, что оставляют платье свое под залог и голые, вытолканные из кабака, падают от пьянства на улице и часто терпят ущерб своему целомудрию, которое и так не очень велико".

Самые отъявленные гуляки собирались в подпольных корчмах, притонах разврата и бесчинства, где, помимо водки, продавались женщины. Такой бизнес был настолько прибылен, что даже страх наказания кнутом не мог помешать наклюкаться как сапожник, наутюжиться как портной, насвистаться как немец, налимониться как барин или просто употребить как солдат...

И все же, на Руси средних веков главным местом распутства служили не кабаки, а бани. Сбросив с себя одежду, человек невольно сбрасывал и условности будничной жизни, скованные строгим семейным укладом и моральным ханжеством отношений между мужчиной и женщиной. Кстати, в те времена так было и на Арабском востоке, и в Англии, где бани считались особым видом борделя.

Банная проституция на Руси была явлением довольно распространенным. Существовали, например, неписаные виды дополнительных услуг: даже без всякого намека со стороны купающегося, хозяин бани приводил к нему несколько девушек, одну из которых он мог выбирать себе для растирания. О плате договаривались по взаимному согласию.

Обычай общего банного купания попыталась было пресечь императрица Екатерина (( распоряжением об устройстве раздельных бань для обоих полов: в женские бани стали допускаться только мужчины нужные для обслуживания, а также художники и врачи, желающие изучать там свое ремесло. Но это не помешало проституции в столичных банях удержаться до начала (( века. Наряду с общими залами имелись и приватные кабинеты, куда за плату и по выбору клиента приходили "растиральщицы". Как и в западноевропейских заведениях подобного рода, разрешавших в своем помещении сношения с проститутками, в обязательном порядке и хотя бы для видимости должно было производить впечатление "моющихся супругов".

Отнюдь не в последнюю очередь баня признавалась и главнейшим средством от всяких болезней: коль скоро кто-то чувствовал хворь, тотчас для утоления жара выпивал водки с чесноком или перцем, закусывал и шел в баню париться. Простым людям баня служила школой для выработки той потрясающей нечувствительности ко всем крайностям температуры, которой они отличались, удивляя этим иностранцев. В высших слоях общества бани способствовали также изнеженности и праздности, особенно среди женщин, которые часто производили впечатление тучных и обрюзгших. По общепринятым понятиям, правда, красота и здоровье женщины отражались прежде всего в дородности и полнотелости. Такими же почитались и мужчины, чья тучность считалась одним из главных признаков привлекательности: на приемы в честь иноземных послов в Кремле приглашались купцы, особенно раздобревшие телом, дабы своим видом усилить надлежащее впечатление от царского двора. Чтобы дороднее выглядеть, старались спать побольше после обеда, пили чай в огромном количестве и с прибавлением рома. Словом, "дал бы Бог дородность, а за красотой дело не станет".