Блудная дочь

Только совсем недавно у себя в кабинете смотрел по ТВ некую аналитическую программу об особенностях отечественной экономики и обратил внимание на одну участницу, бойко выплескивающую из недр интеллекта мудреные формулировки – одна непонятнее другой. Толстенькая, круглощекая, с нелепым платочком на шее. Кого-то она ему напомнила. Никак не мог сообразить. На экране возникла надпись: Воробьева Елена Вячеславовна. Доктор экономических наук. Москва. И вдруг он признал: Ленка! Его Ленка из дворницкой! Не пропала… Впрочем, такая не пропадет ни при каком раскладе. Похоже, замужем. Фамилия ее была прежде другая. То ли Голованова, то ли Головина. Что-то такое. И дети, наверное, есть. Впрочем… У него тоже дети… Дочь. А в дворницкой запирались они вдвоем, никто его не неволил. И совет добрая девчонка ему верный дала. И злобы в ней никогда не было. Каждый выживал как мог. Справлялся со своим телом как умел.

Да. Такие, брат, дела.

Верка, похоже, влюбилась. А Полина пронюхала и сотворила что-то душедробительное. Она все может. Маленькая, но танк на скаку остановит, не то что коня. Странно, что Верка к отцу не пошла, вот что. Странно и страшно, между прочим. Очень и очень страшно. Хорошо, ладно, он, Михаил, сам сбежал в свое время. Но время-то было другое! И страна – другая. И люди – с готовностью помочь, а не отнять последнее, вплоть до жизни. Сейчас сбегать – мероприятие крайне опасное и чреватое… Тем более девчонке.

Миша припарковался и, выходя из машины, набрал Любкин номер.

– Пап, я на уроке, – прошептала дочь.

– Так выйди. Мне срочно, – приказал отец.

Слышно было, как Любка, умильно и лебезиво, что только девчонки умеют, когда им очень надо, просилась выйти и была отпущена.

– Что, пап? – взволнованно спросила Любка уже нормальным человеческим голосом.

– Вера – влюбилась? Отвечай честно. Это чтоб понять, где искать. Инфа только для меня.

Любка на секунду замялась. Взвешивала, видно, за и против. Сообразила, что дело серьезное.

– Папа, да. Она влюбилась. Но ее любовь односторонняя. Без взаимности.

– Ты уверена?

– Он даже не знает, пап.

– Ты знаешь, а он не знает… Интересно.

– Я знаю, потому что мы лучшие подруги. Так бывает.

– Да. Ты права. Так бывает. А он – кто? Мне бы с ним переговорить.

– Нет, пап. Это к делу не относится. Это тут совсем ни при чем. И кто он, я тебе не скажу. Я слово дала и буду его держать.

– Ладно, давай, пока.

Нет, в жизни что-то еще осталось от прежнего. Дружба, например. Иногда даже – по-настоящему честное слово. Редко, правда. Но бывает.

Ничего. Прорвемся и так.

Сейчас вот только с Зудиной Валентиной встречусь на пару минут и возьмусь вплотную Верку искать, успокоил себя Михаил, взбегая по ступенькам вокзала.

5. Ничего не бойся!

Валентину Зудину он узнал сразу. Просто потому, что у памятника только она и стояла: строгая девица в форме проводника железной дороги.

– Михаил?

– Валентина?

Просто космическая перекличка получилась.

Оба улыбнулись.

– Я сразу к делу. Давайте отойдем, вон там присесть можно, – начала девушка. – У меня времени мало. Но человека надо спасти. И так получается, что только ваши координаты у человека есть.

– Как зовут человека? Мы с ним знакомы? Кто мне sms посылал?

– Говорит, знакомы. Идемте, вон сидит. Только выслушайте внимательно. И не ругайтесь. Руганью не поможешь. Толку не будет. Про sms сейчас все узнаете.

Михаил посмотрел в ту сторону, куда указала Валентина. Виднелась там какая-то фигура в капюшоне. Кто – не разобрать. Человек сидел, уставившись в одну точку, не двигаясь.

Его спутница торопливо шла мимо пустующих скамеек, может, времени у нее совсем не оставалось, а может, боялась за одиноко сидящее существо.

– Вот, привела. Давай оживать будем, а? – попросила Валентина того, кого собиралась спасать в сотрудничестве с Михаилом.

Человек еще ниже опустил голову, закрыл лицо руками. Капюшон сполз.

Михаил увидел знакомую макушку. Хорошо знакомую, можно сказать родную.

– Верочка! Верочка! – крикнул он, как только очень счастливый человек мог кричать от радости встречи. – Ты нашлась!

Вера отняла руки от лица и удивленно взглянула на Михаила.

– Она никому ничего не сказала? – недоверчиво спросила девочка.

Миша не знал, о чем вопрос. Он видел огромные перемены в ребенке, выросшем на его глазах. Обычно яркая, румяная, спокойно-радостная, выглядела Вера сейчас похудевшей, осунувшейся, серой. Вокруг глаз – черные круги. Бескровные губы.

– Никто никому ничего не сказал. Все только страшно взволнованы и очень испуганы за тебя.

– Она – где? Я не хочу ее видеть, – тревожно озираясь, вымолвила Вера.

Михаил понял, что «она» – это мать, Полина.

– Ее тут нет, не волнуйся. Она дома. И никто не знает, что я тут с тобой. Да и я сам не знал, что тебя увижу. Вот до этой самой минуты не знал ничего.

– Спасибо, – сказала вдруг Вера, взглянув на Валентину. И чуть улыбнулась.