Блудные братья

— Тогда я пойду ловить этого… этого… пока он не растоптал чью— нибудь делянку.

Придерживая шляпу, Майрон устремился вдогонку за бубосом. Какое-то время Кратов любовался его бегом, мысленно неся какой-то старческий вздор, вроде «М-да, и я в его годы… А нынче уж не тот стал… Да, были люди в наше время…» Потом, гоня навязчивое желание закряхтеть, раскатал штанины и обулся. Теперь только слепой мог принять его за местного жителя. Проходившие — а по большей части пробегавшие или пролетавшие мимо на гравискейтах обитатели Фермы оглядывались на него, и один даже упал. Все они были дети в возрасте от семи до пятнадцати (то есть никто ни черта не смыслил в философии), все дочерна загорелые и все поголовно в шляпах — «нон».

— Вы голодны, сеньор? — подергала его за рукав крохотная мулатка. Ее «нон» был сдвинут на спину, курчавые волосы были для чего-то выкрашены в белый цвет. — Пойдемте со мной.

Слегка растерявшийся Кратов проследовал за ней под навес над длинным столом из грубо оструганных досок, от которых исходил изысканный незнакомый аромат (позднее Кратов узнал, что ему посчастливилось попирать своим седалищем бесценное сандаловое дерево). Пока он соображал, как пользоваться древним рукомойником с носиком-пипкой, мулатка притащила блюдо с курятиной и клейким рисом и миску салата из молодых побегов какого— то растения. Одобрительно крякнув, Кратов умостился на такой же грубой скамье, обильно залил курятину пахучим ядовито-желтым соусом, принюхался и нашел все довольно аппетитным. Пока он подыскивал верные слова благодарности, пигалица улетела — впрочем, ненадолго. Вернулась она с котелком еще дымящейся вареной кукурузы и рукодельной корзинкой, полной самых экзотических плодов, среди которых Кратову известны были только грейпфрут (всего один, зато размером с небольшой арбуз), карамбола, зиаузиа и хонгби. «Э-э…» — начал было он и снова опоздал. Мулаточка убежала, сверкая розовыми пятками. Вздохнув, Кратов занялся курицей (которая по ближайшем рассмотрении, а также по результатам дегустации, оказалась не курицей, а каким-то фазаном). Он уже наполовину освободил блюдо, когда появилась его нежданная кормилица, водрузила перед ним кувшин и стакан, а затем устроилась напротив на коленках, умостив кофейную рожицу на кулачки и с любопытством хлопая глазенками.

— Спасибо, милая, — наконец улучил момент Кратов.

— Угу, — сказала она.

— Тебя, часом, не Риссой кличут?

— Не-а.

— А как?

— Меня кличут Мерседес, сеньор, — хихикнула кроха.

— Значит, единорогами не ты занимаешься?

— Я занимаюсь тем, что растет, цветет и плодоносит, — важно пояснила Мерседес. — А Рисса — дура! — заявила она категорично.

— Отчего же, позволь спросить, она дура?

— Майрон ее выгнал, а она — в слезы! Ничего теперь делать не хочет. Переживает… — Отведя взгляд в сторону, Мерседес прибавила со вздохом: — Но единорог и вправду был красивенький…

— Как погляжу, у вас тут все носятся, как угорелые… за бубосами гоняются… а ты со мной прохлаждаешься.

— Я сегодня старшая по кухне, — сказала Мерседес, состроив печальную гримаску. — Только не надо здесь курить, — неожиданно прибавила она.

— Я и не собираюсь, — удивился Кратов. — А что, бывают гости, которые курят?

— Не-а! Это я так, на всякий случай. Курить вообще вредно, сеньор.

— Отчего же?

— Не знаю. Так все говорят.

Кратов налил себе из кувшина и пригубил.

— Ты это пробовала? — спросил он с опаской.

— Пить пиво тоже вредно, — пожала плечиками Мерседес. — Но бывают гости, которые пьют.

— Я как раз один из этих непонятных типов, — сообщил Кратов, доливая.

— Вы, наверное, какой-нибудь важный сеньор инспектор, — сказала Мерседес со странной интонацией.

— Разве я похож на инспектора?! Мулатка подумала.

— Не очень, — признала она.

— А ты видала хоть одного живого инспектора?

— Не-а!

— Почему же ты решила, что я — это он?

— Потому что вы, сеньор, ни на кого не похожи.

— Занятно, — пробормотал Кратов. — И все же я не инспектор. — Порывшись в корзинке, он вытащил с самого дна приплюснутый плод, похожий на румяную булочку. — Ха! — сказал он. — Вот уж не ожидал встретить здесь такое…

— Вы знаете, что это?

— Еще бы, — горделиво промолвил он. — Это, голубушка, акрор, иначе говоря — «райское яблоко» из садов прекраснейшего виконта Лойцхи…

— Это акрор с нашей делянки, сеньор, — возразила Мерседес, как показалось Кратову, несколько разочарованно.

«Нешто похвастаться? — подумал Кратов. — Все же, кое-что, чем Земля обязана лично мне…»

— А вот это я не знаю что такое, — сказал он, беря другой плод.

— Померанец! — воскликнула мулаточка с притворным негодованием.

— Апельсин, что ли?

— Почти как апельсин, но не апельсин. Хотя иногда его так и называют: горький апельсин.

— То есть, Зевс, конечно, бык, но не Критский бык… Никогда не видел.

— А вы кого-то ищете, сеньор?

— Угадала.

— Риссу, что ли? — наморщила она носик-кнопку.

— Не угадала.

— А мне не скажете?

— Не скажу. — Мерседес пренебрежительно оттопырила нижнюю губу, и он счел за благо прибавить: — Ты славный человечек, но непременно разболтаешь.

— Ага, — вынуждена была согласиться она.

— А я хочу сделать сюрприз.