Блудный брат

— Не из поезда… — пробормотала сквозь зубы Пима, поглощенная извлечением бирюльки из кучки, — а из автомобиля. И не о девочку, а о другого мальчика… — Она подняла голову и посмотрела на меня так, словно на носу у меня болтались искусственные крокодильи челюсти. Будда громко захохотал, пошатнулся и свалился со стула, толкнув столик, бирюльки загрохотали по полу. — Есть такое слово «идиотичность»? — Я пожал плечами. — Как мне еще сказать: «Твой идиотизм меня убивает»?

— Гм… Может, так: «Я люблю тебя за то, что ты такой», — предложил я.

Я выдержал ее долгий взгляд и когда уже начал беспокоиться, она встала и спокойно сказала:

— Я люблю тебя за то, что ты такой.

Я привлек ее к себе и поцеловал. Откуда-то снизу, с газона, послышалось тихое: «Это переходит все границы…», сбоку же донесся понимающий голос Фила:

— Так я и зна-ал…

Я подхватил Пиму на руки. Будда поднялся с земли и приставил стул к столику.

— Что там этот шельмец знал?

— Это его постоянная реакция на поцелуи в фильмах. — Я чмокнул Пиму в шею и поставил на землю. Она машинально поправила прическу, и я с удивлением отметил, что она покраснела — хотелось надеяться, что от радости. — Когда-то Пима ему сказала, что в поцелуях нет ничего плохого, что мы тоже целуемся, в ответ на что услышали, что по-настоящему взрослые не целуются, только в кино, и долго не хотел менять своего мнения.

— Ха! Я тогда был маленький, но теперь уже знаю!.. — крикнуло наше сокровище, выбегая из-за угла.

— Ну ты у нас все знаешь! — хором воскликнули мы, включая Будду.

— Ага! Поиграем?

— Зачем спрашиваешь — ведь ты все знаешь? — хитро спросил Будда.

— Я не спрашиваю, — гордо выкрикнул наш отпрыск. — Я вас информирую.

Мы играли до обеда. Потом я взял Фебу на поводок, и мы пошли с Буддой прогуляться в ближайшем парке. Собака, казалось, не помнила о том, что меньше недели назад родила троих щенков, и требовала покидать ей палку, но я позволил лишь немного ее поносить и поздороваться с несколькими породистыми знакомыми. Будда молчал, а я даже не думал, лишь воспринимал окружающий мир — желтеющую зелень, крики детей и возгласы матерей и нянь, лай собак и радостный скулеж, перемежающийся предупреждающим ворчанием. Я не думал ни о чем.

— И что будем делать дальше? — спросил Будда после часа размышлений.

— Честно тебе скажу — не знаю.

— У тебя нет доступа к данным полиции? ЦБР? Ведь как-то же ты распутываешь свои загадки?

«Глупость, — подумал я, — это единственное, что другие люди не пытаются у нас отобрать, даже если им недостает собственной». Я с трудом удержался от того, чтобы не высказать вслух суть своего социофилософского открытия.

— То, что знает полиция, давно знаю и я, что касается ЦБР, то как раз сейчас моих знакомых нет в городе, а я не собираюсь вламываться в их реестры со столь тривиальным делом. А что касается третьего вопроса… — я подержал палку на уровне плеча, чтобы дать Фебе возможность хотя бы несколько раз подпрыгнуть, — то почти всегда кто-то подсказывает мне ответы и достаточные улики. На это я рассчитываю и в данном случае.

— Все это слова… — Будда пнул валявшийся на дорожке каштан, Феба рванулась вперед, словно лошадь на старте, шарообразный плод, подскакивая, скатился на газон и замаскировался среди нескольких десятков килограммов таких же плодов. Феба недоверчиво посмотрела на груду каштанов, а затем начала осторожно искать свой. — Скажи честно, у тебя есть какая-то идея или нет?

— Единственная наша идея — Красински.

— Да, только если эта… Как там ее зовут?

— Мадлен, я тебе уже говорил.

— Может быть. — Он махнул рукой. — Я забыл, впрочем, неважно. Если Мадлен упрется и не треснет?

— Расколется, — машинально поправил я и тут же сообразил, что меня поймали в любимую ловушку. Я махнул рукой и продолжил: — Тогда придется еще раз подумать… — Я увидел зарождающийся на его лице протест и предупредил взрыв, подняв руку. — Погоди, что-то мне говорит, что наш новый знакомый, детектив Крабин, был несколько обижен отказом Мадлен. Могу поспорить, что он сейчас активно ее обрабатывает. Такой уж это тип — профессиональный и дотошный, подобного рода мелочи его раздражают. И он отдает себе отчет в том, что ее муж действительно нам нужен. Как поступает в такой ситуации настоящий профессионал?

— Но… Меня это тоже раздражает, я имею в виду ожидание. Как сказал кто-то умный, ожидание дает неплохие результаты исключительно в торговле антиквариатом.

У меня было хорошее настроение, и я мог, как мне казалось, до бесконечности терпеливо объяснять смысл своих поступков. Я причмокнул, подзывая Фебу, которая в растерянности стояла над грудой каштанов, наконец она схватила первый попавшийся и побежала к нам. Через несколько шагов ей стало стыдно, она выплюнула каштан и отвела взгляд.

— Раздражаться мы начнем через несколько дней, нужно дать судьбе какое-то время — не могу же я от нее требовать, чтобы она занималась исключительно моими делами.

Он искоса посмотрел на меня, расправил плечи и глубоко вздохнул, оглядываясь по сторонам.

— У меня постоянно создается впечатление, будто ты считаешь меня идиотом.