Блудный папа для сорванца (СИ)

Гриша ради нас кардинально меняет свою жизнь. Костя готов есть с руки. Усыновить ребенка, быть образцовым мужем. Умоляет простить его. При этом ведет себя в общем по-прежнему. К примеру, не предлагает водить ребенка из дома до школы и обратно.  Винить его сложно – теперь школа располагается далеко от нашей квартиры, и это очередное неудобство, с которым приходится жить.

Теперь у моего сына полный комплект бабушек и дедушек. У кого-то нет их вообще, и несчастная женщина вынуждена дни и ночи самостоятельно, без помощи тянуть тяжелую лямку воспитания одного, а порой и больше детей.

У Кирюшки же есть мои родители, родители Кости и родители Гриши.

И все эти взрослые родственники ведут себя как сороки возле блестящих предметов, соревнуясь за право забирать внука на выходные и проводить с ним время. Впору расписание заводить и носить с собой ежедневник, чтобы не запутаться.

Вопреки моим самым страшным ожиданиям, родители достаточно быстро остыли после того, как я сообщила им правду о сыне. Мама, конечно, устроила жуткий скандал и схватилась за корвалол, но спустя пару дней уже принялась узнавать, как переменится наша жизнь и что сулит ребенку принадлежность к богатой семье. Казалось, что наконец сбылась мамина мечта прикоснуться к миру власти и больших денег.

Все как-то быстро приспособились...

И только мы с Кирюшкой бежали за бешеным экспрессом, пытаясь запрыгнуть в последний вагон.

Я даже не могу переехать в другую квартиру, не могу заставить его куда-то переезжать, боясь нанести психологическую травму. Не хочу увольняться с работы, чтобы не потерять почву под ногами. Кажется, что все вокруг знают, что я должна делать, и прямо говорят мне об этом, остается только подчиниться и выбрать.

Но какой выбор сделать? Бросить мужа-изменника и выйти замуж за богатого отца своего ребенка? Всем кажется, лучшей перспективы и нет на свете. На все голоса близкие советуют мне уволиться с работы и в прекрасном большом доме жить с Гришей и воспитывать нашего сына.

Они меня не понимают. Не понимают, почему я медлю. Никто меня не понимает. И где-то на периферии сознания возникает сомнение...

А может быть, действительно я не права, раз всем кажется, что я ошибаюсь... Очередной виток похожих мыслей пронесся в голове, и я почувствовала боль и пульсацию в висках. Тяжелые повторяющиеся думы не давали расслабиться и вызывали острые мигрени, а те, в свою очередь, не давали сосредоточиться, как и быстрый ритм жизни, который организовался сам по себе, словно без моего ведома.

Поморщившись, я бездумно глянула в окно, на что благоверный среагировал мгновенно. Подскочил к окну на кухне и срисовал картинку.

– Высматриваешь своего любовничка? – прошипел мне в лицо, приходя в ярость. – Вся в мыслях о нем, я тебе, вообще-то, вопрос задал.

Сил моих не было больше бороться с мужем. Хотелось сесть и расплакаться и чтобы оставил навсегда в покое. С тяжелым вздохом я повернулась к Косте и попыталась увидеть в этом обрюзгшем увальне того паренька на белом коне, который залихватски закрутил со мной роман. Не было в нем мужественности, предпринимательского огонька, чувства ответственности за семью и желания дать нам всё самое лучшее, измениться ради нас.

Я знала, что уйду на работу, а он неспешно и лениво позавтракает и сядет за компьютер, который засосет его в виртуальный мир, откуда он вернется только вечером, чтобы встретить меня и Кирюшку с работы и школы. Я работала до шести, и до этого времени сын находился то у моих родителей, то у Гриши.

– Не тебе говорить про любовников, Костя, – проговорила я тихо, вытирая руки полотенцем. Посуду я намыла и теперь поспешила в прихожую, чтобы позвать Кирюшку. Выходить нам нужно было через десять минут.

– Я же сказал, что порвал с ней! – возмутился он так, будто совершил подвиг. Прошлепал за мной в поношенных тапках, растянутой футболке и старых спортивных штанах. По всем фронтам он проигрывал Грише, и казалось бы, выбор очевиден, но после неприятного инцидента на даче Черкасовых я так боялась побуждать сына к кардинальным решениям. Пусть бы всё шло своим чередом...

Только скандалы дома участились, а в машине ждет недовольный Гриша, чье нетерпение возрастает прямо пропорционально ярости моего мужа. Не видя друг друга, они словно передают по цепочке заразную болезнь.

– А я сказала, что не простила и не прощу. Чтобы ты не обманывался. Мы съедем, как только Кирюша будет готов.

– К нему?! Лиза! – возмутился муж так, будто слышал о решении впервые. Я даже с тушью в руке замерла, глядя на него из ванной, примыкающей к прихожей. Он, что ли, проспал последние две недели?

– Костя, пойми, ты отобрал у себя право упрекать меня в чем бы то ни было. Повторяю уже в сотый раз. Разберись в своей голове с этими моментами. Нас больше не существует. Только ради ребенка я продолжаю жить здесь и изображать семью.