Блудный папа для сорванца

– Папа постоянно занят, часто уезжает и всё время сидит за компьютером, – с грустью пожаловался мальчик. – У него много друзей в интернете, они устраивают исторические реконструкции, и папа ездит на фестивали.

Странно. Разве заработаешь реконструкциями? Это вроде как театрализованные представления, которые, наоборот, требуют немалых вливаний. Может, он параллельно системным администратором работает? Эти ребята вечно сидят за компом, но бабло гребут лопатой.

Даже если так, деньги он явно не на семью тратит. Мальчишка одет прилично, чисто, но одежда недорогих брендов, а мой сын должен носить только самое лучшее!

– А ты чем занимаешься, дядя Гриша? – спросил Кирюха, пробуждая меня от мыслей. Он уже вовсю пробовал снег на липкость.

– Я свожу тебя на свою работу и всё покажу, если ты захочешь, – улыбнулся я, пытаясь понять, как объяснить мальчику суть своего бизнеса. Что семь лет, что десять, что пять – я совершенно не разбирался, чем живут дети, чем дышат, как проходят их будни.

– Раньше никто не обещал мне такого, и в гости мы с мамой не ездили за город на дачу, и Новый год отмечали дома, – рассуждал мальчик, и я боялся, что он начнет задавать вопросы.

Любой бы уже догадался, что происходит что-то необычное. А Кирюха далеко не глуп.

– Но тебе же понравился Новый год? И тут нравится? – спросил с непривычным трепетом в груди.

– Да! – воскликнул мальчик, а потом резко замахнулся снежком: – Берегись!

Не меньше часа мы возились в снегу, стараясь построить две небольшие стены, за которыми можно будет прятаться от снежков.

В конце концов сообразив что-то отдаленно похожее на крепость, мы принялись готовить снаряды.

Я невольно снова вспомнил о том, как совсем недавно относился к детям, и почему-то стало стыдно. Нет, чужих детей любить я не начал, но, по крайней мере, понял тех родителей, которые за свое чадо готовы отдать жизнь.

Война закончилась со счетом десять-ноль в пользу сына. Правду сказал Кирюха: ему и команда не нужна, и он действительно непобедим!

Каждый раз попадая в меня, он заразительно смеялся. И этот смех вызывал во мне безумную бурю эмоций, словно я и сам был ребенком, готовым баловаться и играть весь день.

Потом вышел отец, и по его выражению лица я не понял, состоялся ли разговор и какой у него был итог. При мальчике он сохранял каменную невозмутимость. Но и разгневанную Лизу я тоже не наблюдал, значит, о чем-то договорились. Ладно, скоро войду в дом и выясню, чем всё закончилось.

– Наигрались? – спросил отец, потрепав взъерошенного Кирюшу по макушке.

– Ага! – он хлопнул в ладоши и радостно подпрыгнул.

– Тогда идемте ужинать и в баньку! – дед подхватил внука на руки и понес в дом. Мне же ничего не оставалось, как плестись следом. Потрясающе, кажется, я ревную сына к отцу…

* * *

Лиза

Я примерно представила цену посуды, и мне стало дурно. Еще и ковер явно не отстирается от крови, а драка была из-за меня!

– Извините, ради бога! – всхлипнула я и окончательно разрыдалась, закрыв лицо руками. – Я случайно, простите! – повторяла я, сидя на полу, пока теплые руки не легли на мои плечи.

– Успокойся, Лиза, ничего страшного не произошло. Это всего лишь посуда, а она всегда бьется только на счастье! – свекровь погладила меня по волосам и помогла встать.

Я утерла рукавом слезы и подняла глаза, встречаясь с недоуменным взглядом Антона Семёновича. Он стоял и хмурил брови, волосы были припорошены снегом. Наверное, ходил на улицу.

– Нельзя вас оставить ни на минуту, то драки, то рыдания… Посуда – последнее, что стоит слез, – проворчал он и нехотя добавил: – Извините, я был слишком резок, но… – Гришин отец осекся под тяжелым взглядом жены.

– На сегодня хватит разговоров о серьезном, – твердо заявила она. – Ты баню затопил? Зови этих двух гавриков с улицы и дуйте мужской компанией мыться, а мы тут пока приберемся.

Ужин прошел на кухне в компании Елены Павловны. Идти на улицу уже не имело смысла, и я осталась в доме. Сразу после прогулки мужчины веселой гурьбой ушли в баню, а мы досматривали «Иронию судьбы» и после нее «Чародеев». Телевизор, работающий фоном, здорово отвлекал и заполнял неловкие паузы.

Юля и этот гадкий Лимон заперлись в комнате и оттуда так и не вышли.

Я невольно замечала, как Елена Павловна всё время косится в сторону лестницы на второй этаж и суетливо перебирает пальцами салфетку, лежащую на коленях. Надо же, как она переживает за дочь.

Конечно, она ведь тоже мать и любит своих детей. Сейчас я ощутила ниточку понимания, которая незримо протянулась между нами. Мне хотелось как-то ее успокоить, поддержать, сказать ободряющие слова, но говорить прямо о том, что Юля большая девочка и со всем разберется сама, я не стала.

Просто попыталась отвлечь Елену Павловну необременительными разговорами и начала с того, что похвалила ее стряпню.

Гришина мать действительно очень вкусно готовила, проявляла творческий подход и экспериментировала с обычными блюдами, добавляя в них свою особенную изюминку.

И это стало хорошей, удобной темой для разговора даже для таких малознакомых людей, как мы, имеющих проблемы, которые никуда не исчезли.