Блудный сын

— Мы закроем дело Хирурга. Жить станет проще. Главное, помни, я всегда готов, только скажи.

Карсон улыбнулась. Ему нравилась ее улыбка. Но любоваться ею доводилось редко.

— Спасибо, Майкл. Ты — хороший парень.

Он бы предпочел, чтобы она назвала его своим любимым, но и «хороший парень» могло сойти за отправную точку.

Остановив седан у тротуара перед домом, в котором он жил, Карсон вновь зевнула.

— Меня словно отдубасили палками. Совершенно вымоталась.

— Так вымоталась, что не терпится вернуться в квартиру Оллвайна?

Теперь улыбка исчезла, едва появившись на ее губах.

— Ты слишком хорошо меня знаешь.

— Ты не стала бы проверять, как там Арни, если бы, расставшись со мной, собиралась вернуться домой.

— Да, мне следовало крепко подумать, прежде чем пытаться провести детектива из отдела расследования убийств. Все дело в этих черных комнатах, Майкл. Мне нужно… осмотреть их одной.

— Войти в контакт с собственным подсознанием.

— Что-то в этом роде.

Он вылез из машины, потом наклонился к открытой дверце.

— Работа по двенадцать часов в день — не выход, Карсон. Ты ничего не должна доказывать. И никому.

— Себя не переделаешь.

Он захлопнул дверцу, проводил взглядом отъезжающий автомобиль. Знал, что она девушка крепкая. Сможет постоять за себя, но все равно волновался из-за нее.

Он бы предпочел, чтобы она была более уязвимой. У него щемило сердце из-за того, что она не нуждалась в его помощи и защите.

Глава 30

Рой Прибо получил от свидания гораздо больше, чем ожидал. Обычно он воспринимал свидание как раздражающую интерлюдию между замыслом убийства и его реализацией.

Но Кэндейс, при всей ее застенчивости, оказалась обаятельной девушкой, очень искренней, с тонким, пусть и суховатым, чувством юмора.

Они выпили кофе в кафе на набережной. Легкость, с какой у них завязался разговор, не только удивила Роя, но и обрадовала. Отсутствие первоначальной неловкости позволило быстрее расположить к себе бедняжку.

Потом наступил момент, когда она спросила, что именно он имел в виду предыдущим днем, когда назвал себя христианином. К какой принадлежит церкви?

Рой сразу понял: вон он, золотой ключик, с помощью которого он откроет замок крепости доверия Кэндейс и завоюет ее сердце. Он пару раз использовал христианский гамбит, потому что с некоторыми женщинами такой подход срабатывал ничуть не хуже, чем ожидание классного секса или даже любви.

Почему он, Адонис, вдруг заинтересовался такой серой мышкой, как Кэндейс? Загадочность его мотивов вызывала подозрительность. Заставляла ее держаться настороже.

А вот если бы она поверила, что он — приверженец высоких моральных принципов, который искал добродетельную подругу, а не шлюшку, стремящуюся прыгнуть в его постель, тогда она увидела бы в нем не только красивую внешность. Убедила бы себя, что он видит только ее восхитительные глаза, да и вообще главное для него — ее невинность, добродетельность, благочестие.

Так что предстояло лишь определиться, к какой ветви христианства она относит себя, а затем убедить ее, что они разделяют одни и те же религиозные положения. К примеру, относись она к пятидесятникам, ему пришлось бы находить к ней особый подход, отличный от того, каким он воспользовался бы, будь она католичкой. И он повел бы себя совсем по-другому, если б выяснилось, что она — унитарианка.

К счастью, напрягаться ему не пришлось. Кэндейс принадлежала к англиканской церкви, и Рой находил, что прикинуться ее членом гораздо проще по сравнению с другими сектами и конфессиями, отличающимися более истовой верой. У него обязательно возникли бы проблемы, если бы она оказалась адвентисткой седьмого дня.

Выяснилось, что она любит читать и является страстной поклонницей К. С. Льюиса, одного из лучших христианских писателей ушедшего столетия.

Поскольку Рой уделял много времени самообразованию, он, разумеется, знакомился с творчеством Льюиса. Прочитал не все его книги, но многие: «Письма Баламута», «Проблема боли», «Боль утраты. Наблюдения». Слава богу, это были небольшие произведения.

Дорогую Кэндейс совершенно очаровал тот факт, что этот симпатичный и интересный человек оказался еще и прекрасным собеседником. Она полностью поборола свою застенчивость, когда разговор докатился до Льюиса, и говорила почти без умолку, так что Рою оставалось только вставлять пару слов или какую-нибудь цитату, чтобы убедить ее, что его знания по части работ великого человека огромны.

Принадлежность к англиканской церкви имела еще один плюс: ее прихожанам не воспрещалась выпивка и мирская музыка. Так что после кафе он уговорил Кэндейс пойти в джаз-клуб на Джексон-сквер.

Рой пить умел, а вот у Кэндейс после первого же коктейля улетучились последние остатки осторожности.

И когда они вышли из джаз-клуба и он предложил ей прогуляться по дамбе, ее заботило лишь одно: а не закрыта ли дамба для прогулок в столь поздний час?

— Для пешеходов она открыта, — заверил ее Рой. — Ее просто не освещают, чтобы отвадить рыбаков и любителей катания на роликах.