Блудный сын, или Ойкумена: двадцать лет спустя. Книга 3. Сын Ветра

— И понадобились сутки, чтобы забить тревогу?!

— Они пытались с вами связаться. Вы были вне доступа. Тогда они вызвали первого, кто попался под руку.

— Тебя?!

— Меня.

Камал беспомощно развёл руками. Весь его вид говорил: «А что я? Никто и звать никак. Не врач, не эксперт, не начальник. Выдернули, заставили приехать…»

— Ты сейчас там? Никуда не уходи!

— Вы…

— Я уже еду. Лечу!

Только Мирры-истерички ему сейчас не хватало! Если информация о том, что мать Натху окончательно слетела с катушек, просочится в прессу — Чайтра вскипит, и не только Чайтра. Властям потребуется козёл отпущения. И кто же окажется этим козлом? Кто допустил, не уследил, не обеспечил?! Глава антического центра, кто же ещё!

Два раза под ноги слонам! Три!

Десять!!!

Генерал ссы̀пался по лестнице, прыгая через три ступеньки, чего не делал, кажется, со времён училища. В кармане вибрировал, ворочался коммуникатор. «Шри Рачапалли» — лаконично сообщил определитель номеров.

Кто такой?! Ах, как некстати…

— Другой йогин? Опытный наладчик энергосистем? Бог, демон, кто угодно?!

Гуру смеётся:

— Вы согласны пожертвовать кем-то другим, но только не мной? Благодарю, я тронут. В любом случае, трое достойных йогинов слишком стары для такой миссии. Двое, насколько я знаю, ушли в длительную медитацию… Я бы не советовал тревожить их. Шри Рачапалли? Нет, он не согласится…

Некстати, вздрогнул генерал. Кажется, я еще не понял в должной мере, насколько этот звонок некстати. Письмо Совета духовных лидеров, адресованное махарадже. Подписи под этим письмом. Третий сверху: шри Рачапалли. Кажется, он тоже из ордена натхов, как и Вьяса-джи: подвижник, аскет…

Бхимасена замедлил шаги. Включил конфидент-поле, перевёл связь в защищённый режим. Сделал пару глубоких вдохов, словно собрался нырять за жемчугом — и коснулся сенсора ответа. У йогинов имелась по крайней мере одна добродетель, которая отсутствовала у его величества: терпение.

В голосфере возник седой морщинистый кузнечик. С одинаковым успехом шри Рачапалли могло быть девяносто, сто двадцать и сто пятьдесят лет. Кузнечик благостно улыбался. От его улыбки генерала пробрал озноб. Кто ты, спросил Бхимасена себя. Кто? Мелкая мошка, для которой кузнечик — истинный тигр?!

— Добрый день, шри Рачапалли.

Признаться, генерал плохо соображал, утро сейчас, день или вечер. Не ночь — и ладно.

— Намасте[1], шри Бхимасена! — кузнечик сложил лапки у груди, прижав ладони друг к другу. — Умоляю простить меня за беспокойство. Я знаю, вы человек занятой. И всё же: не уделите ли вы мне, недостойному, капельку вашего драгоценного времени?

— Разумеется, шри Рачапалли. Я вас внимательно слушаю.

Генерал выровнял шаг, стараясь восстановить дыхание. Первый этаж. Следующие два пролёта вели в подземный гараж. Парковать аэромобы под землёй — не самая удачная идея, на первый взгляд. Но учитывая безумную толчею в воздухе, по городу зачастую было удобнее передвигаться в наземном режиме.

— Я неточно выразился, — кузнечик с огорчением заморгал. — Речь идёт о личной встрече, если вы снизойдёте к скромному йогину.

— Это настолько важно?

— О, это лишь мелкий камешек на пути нашей жизни. Но камешек на дороге, камешек в сандалии и камешек в дыхательном горле имеют разное значение.

Бешеные жеребцы — приказ махараджи, свихнувшаяся Мирра и ласковый кузнечик — разрывали генерала на части. Он искренне пожалел, что не имеет трёх лиц и шести рук, как

у демона Херуки-Кровопийцы — тогда было бы проще воевать на три фронта.

— Завтра, — он предпринял ещё одну попытку. — Завтра вас устроит?

— Кто ведает, что случится с ним завтра? — нараспев продекламировал кузнечик. — О, такой человек воистину обладает даром прорицателя.

Печаль в голосе аскета была приправлена еле заметным сарказмом.

— Если вы по поводу известного нам обоим письма в вышние сферы, — манера речи кузнечика оказалась заразительной, — то можете не беспокоиться. Я уже занят поисками Натху. В том числе прямо сейчас, сию минуту.

Генерал лгал и не морщился. Раз уж появилась возможность намекнуть СДЛ о своей полезности — грех ею не воспользоваться.

— Что письма? Прах! — кузнечик был искренне огорчён. — Речь пойдёт о человеке, чьи стопы — лотосы, а голова касается небес. О нашем духовном брате, светоче дхармы.

— О ком?!

— О досточтимом Вьясе Горакша-натхе. О нём — и о вас, шри Бхимасена.

Я еду к кузнечику, понял генерал. Без вариантов.

II Саркофаг

Человек был одет во всё чёрное.