Блумсберийская красавица

Вмѣсто того, чтобъ сообщать ему о состояніи моего здоровья, я вытянулъ руку и просилъ его посмотрѣть — достаточно ли крѣпки въ ней, по его мнѣнію, мускулы; потомъ сжалъ кулакъ и спросилъ достолюбезнаго юношу, какого онъ мнѣнія о величинѣ этого кулака. Когда онъ удостовѣрилъ меня, что рѣдко видалъ руку лучшаго качества, я растворилъ дверь и сказалъ ему, что если онъ въ теченіе 20 минутъ не уложитъ свой багажъ (состоявшій изъ одной рубашки), и не отравится по добру по здорову въ Лондонъ, то я изомну его, какъ бумажную картонку.

Такъ я избавился отъ этого молодаго человѣка.

Часовъ около пяти меня увѣдомили, что стряпчій мистриссъ Икль проситъ свиданія со мной минутъ на пять. Она послала слугу въ Ричмондъ съ приказаніемъ какъ можно скорѣе призвать перваго юриста, какой только встрѣтится.

Я слишкомъ былъ увѣренъ въ своемъ лондонскомъ адвокатѣ, чтобъ бояться этой встрѣчи. Я охотно позволилъ ричмондскому шестипенсовому или восьмипенсовому юристу прочитать объ уступкѣ, и даже предложилъ ему снять копію; мы разговаривали такъ любезно и весело, какъ будто бы дѣло шло о какомъ-нибудь увеселеніи и разстались друзьями. Онъ призналъ, что все было сдѣлано сообразно съ закономъ, крѣпко, вѣрно и вполнѣ удовлетворительно.

Долли долго не могъ ничего понять въ моихъ дѣйствіяхъ. Онъ сидѣлъ въ своемъ креслѣ, пораженный моею рѣшимостью; впрочемъ, онъ не очень мѣшалъ мнѣ, если не считать повторявшихся каждыя 10 минутъ просьбъ:- ради Бога, не дѣлать ничего непріятнаго мистриссъ Икль, — помнить, что она была его жена и проч. и проч.

Когда я позвонилъ и велѣлъ всей прислугѣ явиться къ себѣ, онъ охотно подтвердилъ мои слова, что на будущее время они должны смотрѣть на меня, «какъ на господина и владѣльца дома».

Разумѣется, я сказалъ своей прислугѣ, чтобъ требованія мистриссъ Икль удовлетворялись такимъ же почтительнымъ образомъ, какъ и до сихъ поръ, и чтобъ слуги обращались съ ней съ полнымъ уваженіемъ до самаго ея отъѣзда.

Покончивъ съ дѣлами, мы предались удовольствіямъ. Я велѣлъ разнести огонь въ столовой, — кухарка была превосходная женщина, и въ пять часовъ мы уже сидѣли за прекрасными телячьими котлетами.

Вдругъ вошла Анастасія съ подсвѣчникомъ въ рукѣ, и съ видомъ лэди Макбетъ.

Ей представилась прекрасная картина, наши голоса соединились въ стройный хоръ, а трубками выбивался таетъ, составлявшій трогательную мелодію; предсѣдатель Долли, усѣвшись на назначенномъ мѣстѣ, изображалъ на своемъ лицѣ такое кроткое, тихое наслажденіе, какъ будто мы всѣ были любимыми его дѣтьми, оправдавшими его надежды.

Замѣтивъ Анастасію, которая пристально смотрѣла на него, онъ пересталъ курить и попытался даже спрятать свой курительный аппаратъ, но сейчасъ же преодолѣлъ себя и вынесъ ея взглядъ съ такимъ мужествомъ, какъ-будто бы уже былъ значительно навеселѣ.

Мистриссъ Икль желала разогнать наше собраніе. Она подошла въ камину и начала разбрасывать горѣвшіе уголья.

Я вступился.

— Я долженъ просить васъ, сударыня, оставить мой огонь въ покоѣ, сказалъ я. — Ночь теперь холодная и пылающій каминъ очень пріятенъ.

Не отвѣчая мнѣ,- показывая, что я былъ недостоинъ ея вниманія, она посмотрѣла на Долли, который, чрезвычайно испугавшись ея внезапнаго нападенія, старался скрыть свое волненіе, попивая грогъ.

— Хотя я и не ожидала, сэръ, чтобъ вы имѣли сколько-нибудь уваженіе въ своей женѣ,- ваше поведеніе слишкомъ ясно это выказало, сэръ, — но, быть можетъ, вы подорожите добрымъ о себѣ мнѣніемъ вашихъ сосѣдей, и если такъ, то чѣмъ скорѣе вы выпроводите изъ своего дома этихъ негодяевъ, тѣмъ лучше.

Нашъ хоръ опять загремѣлъ. Это былъ самый лучшій способъ заставить ее замолчать.

— Я жду отвѣта, мистеръ Икль, продолжала лэди, когда веселая пѣсня замолкла (она кусала губы, чтобъ сдержать свое бѣшенство; сильный гнѣвъ отражался въ ея глазахъ, грозно сверкавшихъ). — Если вы не хотите, чтобъ въ домъ постучалась полиція, то велите этимъ бродягамъ убираться.

— Но право, моя милая — пробормоталъ Долли.

— Я хотѣла бы знать, мистеръ Икль, воскликнула красавица, прерывая его отвѣтъ:- очень хотѣла бы звать — можетъ ли кто-нибудь спать, когда такъ горланятъ подъ самимъ ухомъ?

— Хоръ, друзья мои! вскричалъ я, потрясая своей трубкой.

Друзья, послушные моему велѣнію, возобновили хоровое пѣніе самимъ усерднымъ образомъ.

Но эта злобная женщина не признавала себя побѣжденною. Грозно выпрямившись, стояла она, выражая свое презрѣніе.

Мнѣ было очень тяжело высказывать ей неуваженіе и грубость, но я отлично зналъ, что пока мы не докажемъ, что ея терроръ кончился, что ея вліяніе миновало, что власть ея исчезла, всѣ наши груди ничего не значатъ, и Долли возвратится въ оковы. Она вынуждала насъ быть дерзкими. Она хотѣла борьбы.

— Мистеръ Икль, спросила она, улучивъ минуту, когда ваши голоса замолкли:- если въ васъ осталась хотя капля совѣсти, очистите домъ отъ этихъ скверныхъ людей!

— Да они не пойдутъ! отвѣчалъ Долли: — это не мой домъ; это домъ Джека Тодда; спросите его.

Она презрительно покачала головой.