Блуждающая жемчужина

– Да! – ответила Марина.

– Йован вас отвезет. Прощайте! – Он снова кивнул головой и, развернувшись, пошел в сторону дороги.

Марина даже не успела ничего сказать. У нее было ощущение, будто она что-то потеряла. Лишь два вопроса пульсировали в ее мозгу: «И всё?», «Больше мы не увидимся?». Марина еще не знала, что готовила ей судьба…

1.8

В 10 утра Изабелла и Марина садились в «Роллс-Ройс». Йован сложил их чемоданы в багажник, и они поехали в аэропорт.

Марину не покидало чувство недосказанности с Мишелем. Всего за два дня этот человек стал для нее кем-то очень важным. Ее не покидало чувство, что они знакомы всю жизнь, но для подобных отношений расстались они как-то странно… Марина задала себе вопрос: «А что ты хотела, чтобы он тебя обнял?» Нет! Не дай Бог! Несмотря на то, что ей было 25 лет, Марина никогда не позволяла себе объятий с чужим мужчиной! Только с родственниками. Ведь она воспитана по кавказским правилам! Это Изабелла была вольных взглядов. Она европейская еврейка! А тут чужой человек, который годится ей в отцы! Тогда что не так? Этого она не могла понять.

Приехав в аэропорт, Йован припарковал автомобиль на стоянке и, подхватив одной рукой тележку, прикатил ее к багажнику. Девушки поняли, что серб проводит их до стойки регистрации, поэтому пошли вперед. Йован шел позади и катил тележку.

На стойке регистрации немой серб положил два чемодана на ленту сдачи багажа и дал в руки Марины плоский сверток, завернутый в бумагу, и большой конверт формата А4.

– Что это? – спросила Марина у него на русском.

Серб понял ее вопрос, улыбнулся, услышав похожую на свой родной язык речь, но все, что он мог сделать в ответ, так это лишь пожать плечами. Затем он кивнул головой, прощаясь с девушками, и неуклюжей, медвежьей походкой удалился.

Марина с Бэллой посмотрели друг на друга, не понимая ничего. Времени у них было еще много, они отошли в сторону мягких длинных скамеек со спинками, где сидели пассажиры. Найдя относительно свободную зону, девушки присели. Марина спешно вскрыла конверт, там оказались какие-то документы, аккуратно сложенные под скрепкой и отдельный листок, на котором красивым почерком на русском языке было написано:

Дорогая Марина! Я уверен, что Вы сейчас находитесь в замешательстве, и Вас не покидает чувство какой-то недоговоренности со мной. Не переживайте, все в порядке! Я взрослый, воспитанный человек и осознаю Ваше непонимание отношения ко мне. Это естественно и нормально. Вы просто слишком молоды и очень чисты, что в наше время большая редкость. Скажу Вам откровенно, эти два дня, проведенные рядом с Вами, были самыми счастливыми для меня за последние несколько лет. Я очень рад, что смог занять в Вашей жизни крошечный отрезок, который, надеюсь, Вы не забудете. А чтобы Вы никогда не забыли эту поездку, я решил преподнести подарок! Вы хотели купить картину уличного художника, а я Вам не разрешил. Поэтому считаю своим долгом подарить Вам картину, на которой изображены Елисейские Поля. Она написана художником Жаном Беро. Конечно, это не Моне, но все же мастер с именем, и его работа достойна висеть на стене Вашей комнаты. В конверте находятся документы на случай, если Вас остановят в аэропорту. Там паспорт картины, чек о покупке и разрешение на вывоз из страны. Будьте счастливы! И поверьте, мы еще обязательно с Вами увидимся!

Ваш друг, Мишель Куперман

Марина сама не поняла почему, но у нее на глазах появились слезы. Наверное, от радости, которую она не могла себе объяснить.

– Что там написано? – с нетерпением спросила Бэлла. – Ты что плачешь? Что там такое?

– Все нормально! – ответила девушка и улыбнулась. – Мишель просто… подарил мне картину… пишет, что документы на нее в конверте.

– А слезы откуда? – с недоверием смотрела на нее Бэлла.

– Глаза просто… устали, – отмахнулась Марина. – Ночью спала плохо…