Блуждающие души

На верху открывалась широкая не остекленная с одной стороны анфилада с видом на сад и подъездную аллею. Основательная, резная белая балюстрада, изгибаясь буквой «Г» по периметру виллы образовывала своеобразный коридор, а на против, рядом многочисленными дверьми, чередовались напольные глиняные кадки с живыми цветами. Как только они поднялись, то увидели двух охранников в разных концах прохода, которые встретили чужаков настороженными взглядами, рефлекторно сжав пальцы на рукоятках пистолетов. Но тот факт, что за их спинами шел сам хозяин, усыпило бдительность верзил. Майер шел первым и, не церемонясь, открывал одну за другой двери пустых комнат. Задернутые плотно гардины и царивший в них полумрак, чехлы на мебели и даже на люстрах, говорили о том, что гостей тут не принимали довольно давно. Одна, вторая, третья – снова никого! Они подходили к четвертой двери, когда Влад уловил легкое касание чужих эмоций. Волнение и страх с примесью боли все ярче ощущались им с каждым следующим шагом, он старался не показывать виду, пока последняя не стала совершенно нестерпимой. Ускорив шаг, не раздумывая, оттолкнул в сторону Петера и, буквально срывая с петель дверь, ворвался во внутрь и замер на пороге. Взгляд тут же сам выцепил в комнате пропитанной страхом и специфичным запахом лекарств большие наполненные мольбой, дрожащие под ресницами карие глаза. Это была его Николь, ее лицо осунулось и казалось не естественно серым, а под опухшими глазами залегли глубокие темные тени. Вся тошнотворная боль, которую она испытывала передалась ему во всех красках, и в сердце защемило от желания помочь, как можно быстрее вытащить ее отсюда, забрать с собой. Ее губы что-то невнятно прошелестели, но он не расслышал, делая быстрые решительные шаги к ее кровати, и в ту же секунду его ноги подкосились. Влад даже не сразу понял, что произошло, когда холодящая боль прошлась вниз по позвоночнику, и он запоздало покосился назад. В эту секунду вытащив руку с ножом из его спины «визави» Майера успел нанести ему еще один быстрый подлый удар в бок. Кровь стремительно окрасила его белую водолазку под пиджаком в темно-бордовый, и он тяжело осел на пол, наблюдая, как в дверях завязывался настоящий бой. Сознание затуманилось, а во рту появился характерный металлический привкус, его вывели из строя. Облокотившись на дрожащую левую ладонь, прикрыл рану в боку, сплёвывая кровью. Регенерация началась мгновенно, но все равно на полное восстановление таких ран потребуется несколько минут. Люк бросился ему на помощь, но «визави» Альбано возникший из соседней комнаты, накинулся на него, преграждая путь и втягивая в затяжную борьбу. Два бугая в коридоре выхватывая на ходу револьверы кинулись на помощь своему хозяину, прогремели одиночные выстрелы, убив одного нерасторопного охранника из сопровождения. Подоспев к ним на помощь Марко с одного удара вывел из строя оставшегося охранника совета семей, выбив оружие из его рук, и нанес удар в челюсть такой силы, что тот отлетел к бетонной балюстраде и, ударившись головой, притих, потеряв сознание. Послышались крики и выстрелы с улицы на подъездной алее, из чего следовало, что схватка началась и там. В углу комнаты испуганно жался к стенке мужчина в белом халате, которого он не заметил сначала, а Николь, наоборот, пересилив переполнявшую ее боль, встала, и шатаясь ухватилась за край кровати, делая неуверенные шаги в направлении к нему. Все происходило так быстро, что трудно было уследить за происходящим. Одновременно с этим «визави» Майера с разрешения босса, более не мешкая присел на корточки и уверенным быстрым движением перерезал горло Витковичу. Рана была настолько глубокой, что ослабленный организм просто не успевал справляться со всеми повреждениями одновременно.

– Правила не измены, она не твоя, пока круг не замкнут, – выплюнул ему в лицо Майер, хладнокровно наблюдая, как жизнь тухнет в его глазах.

Подлое предательство, прямо за спиной совета. Запоздало пожалел о том, что отказался от предложения отца поехать вместе с ним, понадеявшись на неподкупность Петера.

– Нет, – в ужасе вскрикнула Николь, замирая.

Последнее, что Влад видел, слезу стекающую по ее бледной щеке и, как потеряв равновесие, она упала прямо на пол. Его ресницы в последний раз медленно сомкнулись, и голова тяжело ударилась о мраморные плиты. Вся наша жизнь – война, и кто-то неизменно должен проиграть.