Блуждающие души

Повертела в руках карандаш оценивая его заточку, надо постараться писать не сильно надавливая, чтобы не сломать нечаянно и хватило на все страницы. Первые три листа исписала довольно быстро. От слов «Хозяин и Саба» уже рябило перед глазами, одна и та же фраза ровными строчками заполняла страницу за страницей. Это был как гипноз, возбуждающий, постепенно вводящий в транс. И меня терзали одни и те же вопросы по кругу. Я – Саба, а он мой Хозяин? Но разве я Саба? Нужен ли мне Хозяин? Почему я должна быть Сабой? Могу ли я стать Сабой? А я уже Саба или нет?

Не знаю, сколько я уже пишу, спина чуть ноет, хочется опуститься ниже, но цепь держит, безжалостно впиваясь в горло ободом нержавеющей стали, перекрывает дыхание, моментально заставляя выпрямляться. Ну и плюс игнорировать плаг внутри становиться все сложнее. Ловлю себя на мысли, что мне категорически хочется усилить свои ощущения, поэтому стала чаще менять позы облокачиваясь то на левый, то на правый бок. Он находится внутри меня уже так давно, что смазка вытекает из-под него по краям, я вытирала ее периодически, но через несколько минут бедра внутри снова становились влажными. Если я Саба, то это нормально, течь так? Быть настолько возбужденной, прикованной к цепи, это нормально? Течь в ожидании своего мучителя, Хозяина, это нормально? Оторвалась от своего занятия, чтобы увидеть себя в тысячах дорожек отражений со всех сторон. Нет, там была не я, а Саба. Но ведь я и есть – Саба? Или…? Стон вырвался сам собой, и я гневно закрыла тетрадь, мучающую меня. Не хочу больше писать! Не хочу испытывать, то что чувствую. Я снова злилась, бестолково дергая цепи, словно смогу их порвать. Зачем он так со мной? Бесполезно, я не смогу освободиться, пора смириться с эти. Лишь подумав об этом испытала сладкую истому внутри живота, что даже прикрыла глаза от удовольствия. Безумно захотелось коснуться себя пальцами внизу, поласкать, получив долгожданную разрядку. Как же я этого сильно хочу! Если я сейчас это сделаю никто ведь не узнает? Мой маленький секрет, который не обязательно открывать Владу. Если не ошибаюсь, то больше половины тетради я уже исписала, оставалось чуть-чуть. Но с другой стороны было страшно, в этом странном помещении я совсем потеряла ход времени. Сколько я уже тут одна, и сколько еще его не будет? А вдруг он уже сейчас поднимается в лифте? Черт! Ущипнула себя несколько раз за руку отгоняя ненадолго завладевшее мной желание. Мне нужно закончить писать! Открыла тетрадь и быстро пересчитала количество оставшихся страниц. Их было двенадцать, всего двенадцать. Взяла карандаш и снова понеслось: «я послушная Саба своего Хозяина». Постепенно мой почерк становился более размашистым, в сравнении с первыми страницами. Я старалась сделать буквы максимально широкими, чтобы закончить с этим, как можно скорее. Вот уже осталось десять страниц, упрямо выводила строчку за строчкой игнорируя нарастающие уже болезненные ощущения внутри. А потом мне вдруг стало так обидно за себя, из-за его дурацких правил не могу даже банально поласкать себя. Шмыгнув носом, вытерла набежавшие слезы.

– Ненавижу, – снова проговорила вслух, продолжая писать, – как же я ненавижу тебя!

Когда оставалось страниц пять я сделала небольшой перерыв, рука устала, и шею нещадно ломило. Может быть встать на ноги, размяться? Медленно поднялась, упираясь руками на толстую цепь, ноги сразу нещадно закололо иголочками, и я застонала, растирая их. И вновь я вынуждена смотреть на свое отражение, цепь, ниспадающую вниз между моих грудей, на пошло и так постыдно болтающийся шнурок у меня между ног. Может быть можно дотянуться и разбить эти зеркала? Удалось сделать небольшой шажок от центра привязи. Протянула вперед руку, нагнулась, но все равно не хватало сантиметров пятнадцать. Если буду так и дальше тянуться, упаду, и ошейник задушит меня. Испуганно выпрямилась, нет, это не вариант. Постояла еще немного, прислушиваясь. В комнате и за дверью было настолько тихо, что даже похлопала в ладоши, чтобы убедиться, что все еще слышу. Интересно, который сейчас час? Ни окошка ничего, только зеркала и мое отражение. Настоящая комната пыток. А вдруг он вообще гестаповец был во время второй мировой, там и нахватался? Бред, конечно. Поправила руками волосы, повернулась сначала одним боком, другим, оценивая свою талию, провела руками по бедрам, привстала на носочки, зрительно становясь выше. Фигура у меня ничего, стройная, ну может быть животик слегка можно еще убрать, а в целом – красотка. Улыбнулась, а потом вдруг настороженно уставилась в сторону двери, на секунду показалось, что я услышала какой-то шум. Цепь вздрогнув звякнула, и я быстро опустилась на пол, чтобы закончить выполнять задание. Стержень карандаша был уже еле виден, и я быстро и размашисто писала, надеясь, что мне этого хватит. Снова показалось, что слышу какие-то звуки. Сердце в груди замерло, и я начала писать еще быстрее. Осталось всего три странички! Я успею, только не спешите подниматься – молила про себя. Просто оставайся подольше внизу!