Блуждающие души

Моя грудь медленно вздымалась, а я шокированная во все глаза продолжала наблюдать за тем, как небольшая часть моей груди под банками стала краснее обычного, и приобрела гипертрофированные размеры. Влад помог мне аккуратно сесть прямо, а после стянул мне руки ремнями прижимая их плотно к туловищу. Один ремень закрепил по плечам, а второй ниже под грудью чуть выше локтевого сустава. Таким образом я спокойно могла согнуть руки в локтях, но поднять или развести их в стороны у меня бы уже не получилось.

– Можешь приступать, – дал разрешение, отступая на шаг, – имей ввиду, чем быстрее закончишь, тем быстрее закончится наказание.

И положив предо мной на кофейный столик шариковую ручку, спокойно сел за ноутбук, чтобы полностью погрузится в свои дела. Казалось, мои страдания и неудобства ему были безразличны, он поставил задачу, и теперь словно напрочь забыл обо мне. Недолго понаблюдала за тем, как его пальцы картинно то зависали, то быстро стучали по клавишам, а глаза медленно двигались по строчкам на экране. Эмоции Влада текли ровно и спокойно, просто не понимаю, как можно быть таким бесчувственным? Горечь, обида и боль навалились одновременно. От переполняющих эмоций чуть было не расплакалась, даже не понимаю, как удалось в последний момент предотвратить этот порыв. Только слез мне сейчас не хватает. Ничего, я справлюсь, – внушала себе, – если он так хочет, я сделаю это для него. В конце концов, шмыгнув носом, неуклюже потянулась за ручкой. От мучительного ощущения внизу было не избавиться, и с каждой секундой оно буравчиком вкручивалось глубже, становилось обширнее отвоевывая новые территории. В дополнение к этому исполняя роль «второй скрипки» тянущая боль в груди заставляла изворачиваться, прогибаться, чтобы, удерживая листок на месте, выводить строчку за строчкой. Одну единственную фразу, которая еще со вчерашнего дня застряла в моей голове: «я послушная Саба своего Хозяина». Безусловно, два листа – это ничто по сравнению с целой тетрадью, но неудобная поза и боль окупали все с троицей, я пыхтела, скулила и ерзала, пытаясь найти нужную удобную позу, и не находила её. Заканчивая с горем пополам первую страницу мне казалось, что эта пытка длится бесконечно, хотя, судя по часам на одной из книжных полок, прошло не больше десяти минут. Между тем мой Хозяин все так же хладнокровно продолжал работать, лишь пару раз наградив меня вскользь скучающим взглядом. Почему он так жесток, не понимаю? Ведь я чувствовала его эмоции в отношении меня, разве можно причинять такие мучения тому, кто тебе нравится? Еще несколько последующих минут ощущались настоящим адом, стараясь не сжимать ноги, и закусывая до боли нижнюю губу, терпела, изо всех сил пытаясь закончить всё, как можно быстрее. Горошинка клитора пульсировала яркими острыми вспышками, тягучая, горячая, бесконечная агония, от которой нет спасения. О, боже, наконец-то, осталась последняя строчка, всего одна! Еще немного! Да, вот и все! Яростно отшвырнув ручку, выпрямилась, сдерживая стоны.

– Все, сэр, – еле выговорила и еще плотнее сжала зубы, ожидая долгожданного спасания.

Влад лениво поднял на меня взгляд, неспешно, словно в замедленной съемке. Каждое его движение было таким растянутым, или это уже мое сознание в нетерпении реагировало так на происходящее? Он подошел и одобрительно провел рукой по волосам, поднял, чтобы поближе рассмотреть исписанные гуляющими почерком листочки.

– Умница, – похвалил, погружая пальцы глубже до кончиков волос, одновременно делая жесткий захват всей пятерней.

Резко запрокинул мне голову, ловя шальной взгляд остекленевших глаз, чтобы в следующее мгновение накрыть губы коротким, сминающим поцелуем. Все мое существо в этот момент тянулось к нему за этой лаской, как за самым мощным обезболивающим, способным унять любые мучения. Бесконтрольно, на обнаженных болью инстинктах, сотрясаясь всем телом, я хотела его. Как не стыдно сейчас это признавать, но так оно и было. Оттолкнул, грубо, как котенка, приказывая снова лечь на диван.

– Делаешь глубокий вдох и на выдохе я снимаю, – инструктировал, пока я в безуспешно старалась справиться с сотрясающей мое тело лихорадкой, – поняла?

Часто закивала, продолжая смотреть в его глаза, понимая, что тону. Слышала его голос, как через толщу воды, глубоко дышала, с его позволения, и громко кричала, вздрагивая всем телом, когда он снимал эти адские колпачки, просто потому что сдерживаться у меня уже не было больше сил. А потом были поцелуи легкие, как порхающие бабочки, по груди, вниз по животу, и дальше, все ниже и ниже, они уносили с собой агонию, заменяя ее всепоглощающим теплом и легкостью облегчения. Постепенно дрожь прошла, пульс пришел в норму, и взгляд обрел былую ясность, хотя раскрасневшиеся щеки все еще продолжали выдавать мое возбуждение.

– Умница, ты справилась, – притянув к себе обнял, усаживая рядом, и медленно поглаживая по голове, как ребенка.