Блуждающие души

– Там вам предстоит провести некоторое время в лагере для таких, как мы, – произнес отец, пока Дао пытался справиться со своими палочками для еды, но кусочки мяса выскальзывали на полпути между ртом и пиалой. Май и Вэн, поставив локти на стол, подперли головы ладонями: им уже приходилось слышать эту историю бесчисленное количество раз, и она им наскучила. Отец позаботился об оплате хозяину лодки: по двенадцать кусков золота за каждого. – Об этом вам не придется беспокоиться, – пояснил отец. – Мы присоединимся к вам в лагере через пару недель, и все вместе отправимся в Америку к дяде Наму, в Нью-Хейвен.

Ему всегда удавалось пересказать план без тени сомнения в голосе, и Ань терялась в догадках: скрывал ли он свое беспокойство или его уверенность в самом деле была настолько сильной? Она следила за тем, как он в очередной раз описывает путешествие в перерывах между редким жеванием свинины и риса, чертя пальцами карту на столе. Ей и в голову не приходило усомниться в авторитете отца или в том, насколько много он действительно знает. Ей не приходило в голову, что его брат и контрабандисты, вероятно, не упоминали о невероятном количестве возможных рисков, а может, и попросту врали. Еще до окончания войны ее дядя Нам совершил такое же путешествие со своей женой и двумя детьми, чем разжег в ее отце искру желания уехать из Вьетнама. Вскоре эта искра переросла в пламя, которое подпитывали письма от Нама, украшенные марками с американским флагом и подробно описывающие его роскошную новую жизнь с гигантскими супермаркетами, «Фордами» и «Шевроле». Эта идея превратилась в одержимость, сделав отца глухим к переживаниям матери и слепым к трудностям предстоящего путешествия.

Поскольку Ань, Минь и Тхань были старшими детьми, родители решили отправить их первыми, разделив семью на две части. Ань и в голову не приходило, что это разделение пополам было первым сигналом опасности, первой подсказкой – ее отец знал, что одна из половинок может не перенести испытаний.

* * *

Как только спустились сумерки, Ань поцеловала Хоанга в лоб и обняла на прощание Май, Вэн и Дао – они едва держались на ногах и сильно хотели спать. Ей же хотелось подольше не отпускать их, сжать так крепко, чтобы частичка их души проникла в ее сердце. Но она знала, что впереди длинная ночь и что лодка в Дананге не будет ждать, поэтому отпустила их и вернулась к матери.

– Присмотри за братьями, – сказала ей Ма, протягивая Ань три коробки с остатками ужина. В другую руку она незаметно вложила ей маленькую семейную фотографию, сделанную соседом на последний тет[7]. Ань принялась внимательно разглядывать фото. Тесно прижавшись друг к другу, со строгими лицами, они в своих лучших аозай[8] сидели на диване в гостиной: Май, Вэн и Ань – в одинаковых розовых, а мальчики – в бледно-голубых. Родители расположились по краям, мама была на позднем сроке беременности Хоангом. Май и Вэн сидели у родителей на коленях, а Дао – на коленях Ань, в центре фотографии, наклонив голову в сторону, чтобы не закрывать сестру. По обе стороны от них сидели Тхань и Минь, крепко обнимая младших сестер. Они изо всех сил старались выполнить просьбу отца не двигаться и не моргать: он не мог позволить себе второй снимок. Ань пристально вглядывалась в лица своих родных, боясь, что, если ее внимание ослабнет, она расплачется. – Увидимся через несколько недель, – сказала мать, когда Ань оторвалась от фотографии и положила ее в рюкзак.

Она обняла родителей напоследок и подождала, пока Тхань и Минь сделают то же самое. Братья держались стоически, но казалось, что, если кто-то проявит хоть какие-то эмоции, они не смогут отпустить друг друга.

– Всегда держитесь вместе, невзирая ни на что, – наказал отец, в его голосе слышалась требовательность: это было даже не наставление, а приказ. Он напоследок похлопал Миня по плечу и нежно потрепал Тханя по волосам, глядя на двух старших сыновей так, словно видит их впервые, впитывая их черты, запечатлевая их в памяти. – Берегите сестру.

Дао, посасывая большой палец одной руки, другой вцепился в мать, а Май слегка зевнула, робко помахав на прощание.

– Боишься? – спросила Вэн Ань, с опаской и недоверием думая о ночи, которая предстояла ее старшим братьям и сестре. Бледные звезды висели над их деревней, листья деревьев медленно танцевали на ветру в такт стрекоту сверчков. – На улице так темно.

Ань на мгновение заколебалась.

– Не боюсь, – ответила она. – Все будет хорошо, вот увидите. – И она никогда не перестанет сожалеть о том, что ее последнее обращение к семье было ложью, фальшивым и бесполезным утешением. Кивнув родителям, она взяла Тханя и Миня за руки, и они вместе покинули дом, отправившись по пыльной дороге на север. Семья смотрела вслед троим детям, пока темнота ночи не поглотила их полностью и остались только тени Вунгтхэма.

* * *