Блуждающие огни

То же самое нам сказал когда-то Федулов-Друзин. Видимо, здешним парням не нравилось, когда кто-то ходил при них без автомата. Мы надели разгрузки. Я пробежал пальцами по карманам — шесть магазинов. В нижних карманах — патроны россыпью. Проверил автомат. Магазин полон. Я поставил оружие на предохранитель. Колчин ничего не проверял и просто поставил автомат между ног.

— Проверь предохранитель, — сказал я, когда мы подпрыгнули на очередной кочке. — А то стрельнет тебе в голову.

Колчин проверил автомат и снова поставил на пол. Сашку можно понять. Как истинный художник слова и востоковед, он считал, что не должен брать в руки оружия ни при каких обстоятельствах. Я же полагал, что в данной ситуации о правилах можно и забыть. Жить хотелось больше, чем соблюдать правила, написанные кем-то в Москве.

Дорога пошла ровнее. Я оглянулся назад и увидел, что колонна идет с потушенными фарами. В горах свет виден далеко. Значит, колонна опасается засады.

Тут меня прошибла шальная мысль. А что, если мы попадем в засаду наших пограничников? Мне стало плохо. Физически плохо. Если нас возьмут вот так — нам кранты. Доказывай потом, что автомат у тебя для личной безопасности. Никакого суда присяжных. Просто шлепнут, и все.

— Скоро будем! — прервал мои размышления Акрам.

Уазик сделал отчаянный прыжок куда-то вверх, и мы выскочили на площадку, залитую полновесной луной, которая гигантским фонарем висела где-то справа.

— Вылезаем!

На площадку одна за другой вползали машины из нашей колонны и вставали полукругом. Люди на ходу выскакивали из автомобилей и занимали позиции. Все держали оружие на изготовку. Только мы с Колчиным демонстративно закинули автоматы за спину. Акрам оглядел нас насмешливо, но ничего не сказал.

Тишина обрушилась на площадку. Все чего-то ждали.

— Это засада? — спросил Колчин Акрама.

— Ты когда-нибудь видел такие засады?

— Я засады вообще никогда не видел.

— Вот то-то и оно. Засада сидит в укрытии и нервно чешет попу. А у нас тут встреча с друзьями.

Он отошел от нас и начал делать какие-то распоряжения. Водители уазиков развернули машины в обратную сторону. С противоположного конца площадки донесся гул автомобилей. Кто-то ехал в нашу сторону.

— Ты понимаешь, что мы ничего не можем предпринять вопреки событиям? — сказал я шепотом Колчину.

Он промычал что-то неопределенное.

— Саша! — Мне совсем не нравилось его настроение. — Если что-то произойдет, то, прошу тебя, будь просто рядом. Я за тебя постреляю.

Колчин кивнул.

— Вот и отлично! — сказал я. — Держи автомат наготове. Он мне тоже может понадобиться.

— Неправильно это все, — пробурчал Сашка.

— Да, — во мне начинала закипать злость, — но что прикажешь? Может, лучше сразу застрелиться? Ты видишь, события тащат нас за шкирку, и нет ни шанса на них повлиять, кроме одного: пустить себе пулю в лоб! Но я не для того пёрся сюда и пережил столько событий, чтобы сдохнуть просто так.

— Да понимаю я, понимаю, — сказал с глухим раздражением Колчин и поправил автомат. — Проблема еще в том, что я стрелять не умею из этой штуки.

— Да хрен с ней. Просто будь рядом, и все.

Шум двигателей вырвался на простор, на площадку стала выпрыгивать вереница таких же уазиков, как у Акрама. Машины встали полукругом и развернулись к нам кормой. Таким образом образовался круг из автомобилей фарами наружу.

Акрам подозвал нас жестом к себе. К нашей троице вышел человек из второй колоны. Акрам поприветствовал его. И они обнялись как старые друзья.

— Знакомьтесь, — сказал Акрам, — это Махмуд, мой верный друг и помощник.

Махмуд сверкнул золотыми зубами:

— Я вижу, ты обзавелся хорошими напарниками, Акрам?

Оказалось, что он тоже неплохо говорит по-русски. Впрочем, я уже этому не удивился.

— Да, Махмуд, это мои друзья из Москвы.

— О! Твой бизнес здорово растет!

— Да, мы не стоим на месте. Моим ребятам надо знать, сколько ты сможешь поставлять для нас при расширении рынка.

Махмуд погладил бороду:

— Для такого дела мне не жалко и перекинуть кое-что из чужих партий.

— Хочешь Абдула на паек посадить?

— А чего у него хорошего? Он берет партии, потом половину теряет на границе или еще где. Потом жалуется мне на трудности.

— Да, дела у него в последнее время плохо идут.

— Вот-вот, — Махмуд добавил что-то на своем родном языке.

Они с Акрамом рассмеялись.

— Значит, в Москву теперь поедем, а? — спросил меня Махмуд и подмигнул.

Я не знал, что ответить. Но вступился Акрам:

— Только не болтай никому о москвичах. Это наша тайна, да?

— Да-да, — Махмуд снова погладил бороду, — я не новичок, не надо мне объяснять.

Он подал знак своим людям, и те стали перетаскивать мешки в уазики Акрама.

— Тут вот какое дело, Махмуд, — сказал Акрам, — мы должны сразу же договориться о цене. Я беру большие партии, но прошу у тебя скидку.

— Э! Э! — крикнул весело Махмуд. — Ты не можешь так говорить! Цена одна, ты знаешь!

— Знаю. Только ты посмотри на дело иначе. Мы берем больше, намного больше. И просим у тебя снизить цену. С другой стороны, я обещаю тебе пять процентов от прибыли.

Махмуд снова почесал бороду:

— Десять процентов меня устроят.

— Э, нет! — помахал пальцем Акрам. — Семь.