Блуждающие огни

Тот на миг обернулся и выстрелил. Пуля ударила в брусчатку. Элиашевич тоже выстрелил, но промахнулся. Зубр успел нырнуть за угол мельницы. Элиашевич, мгновенно оценив обстановку, бросился в сторону и спрятался за деревом. Он рассчитал верно. Тут же из-за угла вдоль стены пролетели одна за другой две пули. Элиашевич видел только высунувшееся плечо и часть головы Зубра. Он тщательно прицелился и выстрелил. Тот снова скрылся. Послышались гулкие шаги. Бандит убегал. Элиашевич подбежал к углу мельницы и выстрелил наугад. Зубр бежал по деревянному настилу, на который выгружают обычно мешки с зерном.

— Стой!

Тот, полуобернувшись, снова выстрелил. На этот раз попал. Элиашевич почувствовал удар в левое плечо, и пальцы его руки онемели. Он опустился на колено и выстрелил. Зубр замер, словно наткнувшись на невидимую преграду, а затем покатился кувырком с настила, и Элиашевич потерял его из виду. Вероятно, бандит спрятался под лестницей. Подбежали Олиевич с двумя сотрудниками. Элиашевич велел им укрыться за стеной. Зубр, как дикий зверь, оказался в ловушке. Элиашевич крикнул:

— Вылезай, Зубр! Ты окружен, у тебя нет никаких шансов!

Раздался выстрел, а затем тот в бессильной злобе прорычал:

— Не возьмешь.

— Вылезай, иначе тебе крышка.

— Прежде чем подохну, я изрешечу тебя.

Снова выстрел. Укрывшийся за камнем сотрудник госбезопасности ответил длинной очередью из автомата. Элиашевич приказал прекратить огонь.

— Зубр, говорю тебе, вылезай.

В ответ снова раздался выстрел. Пуля ударилась в стену, осыпалась штукатурка. Спустя какое-то время последовал еще один выстрел.

— Зубр, у тебя нет никаких шансов. Даю тебе три минуты на размышление. Слышишь?

В ответ — напряженная тишина. Ожидание затянулось. Элиашевич, щуря от солнца глаза, внимательно всматривался в сторону лестницы, откуда по покрытой серой пылью земле текла тонкая струйка крови. Участники облавы переглянулись. Подождали еще немного. Затем Олиевич подполз к лестнице.

— Товарищ капитан, он мертв.

Подошли. Под лестницей навзничь лежал Зубр. На виске у него зияла рана, в скрюченных пальцах правой руки был зажат пистолет.

— Застрелился.

— У него не было иного выхода.

Только теперь они заметили, что Элиашевич ранен.

— Дьявольски болит, но кость, кажется, не задета. Бери машину, Олиевич, и подъезжай сюда, а то кровь хлещет из меня, как из зарезанного быка. А что о остальными?

— Все в порядке, отвели в отделение.

— А сапожник?

— Этой каналье удалось скрыться.

…Эти неожиданные события стали причиной того, что подпоручнику Боровцу и его бойцам, едва они прибыли с одной операции, пришлось сразу же выезжать на другую, чтобы вместе с отрядами Корпуса внутренней безопасности прочесать район, где могли находиться группы Коршуна и Угрюмого. Бартош и Ястреб, желая добиться хотя бы малейшего к себе снисхождения, во время допросов подробно рассказали обо всем, что им было известно. Из их показаний, а также, судя по старым объявлениям о розыске, стало ясно, почему Зубр покончил с собой. Он был уроженцем Белостока, во время гитлеровской оккупации сотрудничал с гестапо, за что после войны разыскивался органами правосудия. На его след наткнулись в Лапах, где он скрывался. При попытке задержать его Зубр застрелил двух милиционеров и бежал в окрестные леса. Какое-то время он скитался в одиночку, а затем примкнул к Рейтару. Зубр входил в группу Угрюмого и принимал активное участие во всех темных делах этого самого кровожадного из помощников Рейтара.

14

Угрюмый же в это время бродил по крупному лесному массиву, простиравшемуся от Стрыкова до самого Малинува, где с ним и встретился Рейтар. Но до этого с Рейтаром приключилась история, из-за которой он едва не поплатился жизнью.

…Узнав, что Кевлакис ликвидирован, Рейтар напился до бесчувствия. Возможно, как бы там ни было, ему было жаль своего бывшего товарища и его мучила совесть. Но скорее всего, он пил от бессильной злобы: не мог простить себе, что не сумел привлечь Кевлакиса на свою сторону и тот потянулся к Элиашевичу. Рейтар был твердо убежден, что Кевлакис вышел из дому для того, чтобы сообщить о нем в милицию.