Блуждающий костер

– Вот для меня, например, поход – это, прежде всего, общение. Ну, и красота вся эта вокруг, конечно, – мечтательно рассуждала Женя. – А эти как будто пошли, чтобы рекорды спортивные ставить…

– Ну и ставили бы сами по себе, без нас. А раз уж так получилось, что в группе есть и другие люди… у которых, положим, другие задачи, так надо ж с этим считаться!

– Мы тоже кое-что полезное делаем. Шатер им каждый вечер ставим, пенки укладываем, пока они своей так называемой мужской работой занимаются, – добавила Яна. – Может, мы тоже не прочь попилить, согреться. Да кто ж нам даст? Свалили на нас все самое беспонтовое, да еще и дедовщину устроили!

Идущий впереди Петя остановился. Яна едва успела затормозить, чтобы не наступить ему на задники лыж; мужики этого не любили и недовольно огрызались. Свою гневную фразу Яна заканчивала уже шепотом, обернувшись к подругам. Оказалось, заминка была связана с очередной сменой. Вскоре вереница снова поползла вперед, и нагнала сошедшего с лыжни Димыча. Он стоял, согнувшись пополам и опершись впалой грудью о высокие лыжные палки; огромный рюкзак лежал на нем почти горизонтально, как каменный свод на плечах у атланта. Скрытое под ним щуплое тело хозяина сотрясалось от учащенного дыхания; во все стороны валил пар. Жене невольно пришло в голову, что вот она – цена легкого скольжения, которым она наслаждалась последние несколько минут. Димыч, должно быть, выложился до полусмерти, чтобы удержать хорошую скорость. Она чуть было не пожалела его, но вовремя опомнилась: уж он-то не стал бы жалеть ее ни при каких обстоятельствах. Да и вряд ли сам нуждался в жалости. Пропустив группу, атлант крякнул, медленно выпрямил спину и, подшагнув боком, встал на лыжню. Теперь он шел позади Кати, вкушая плоды своего труда: впереди было еще целых пятнадцать минут блаженства, когда не надо тропить.

– Короче, в следующий раз с нами иди, – шептала Яна, оборачиваясь к Жене через плечо. «С нами» означало с их старой компанией подросткового клуба «Луч», с которой они с Катей ходили с детства. – У нас народ душевный. Сто лет с ними хожу, все друзья, все классно.

– Ага. И девчонки, и парни. Не то, что эти, – подтвердила Катя, боязливо оглядываясь назад – не слышит ли Димыч?

Но он не услышал бы, даже если бы она говорила в голос. Насладиться передышкой была важнее, чем прислушиваться к бессмысленному женскому гомону. Он смаковал каждое свободное движение, каждую секунду, прожитую без вязкой снежной целины, которую он только что вспахивал, точно плугом. Димыч так запыхался, что у него запотели очки; он остановился, оттянул резинку, которая удерживала дужки от падения, и принялся неловко тереть мутные стекла грязной тканью рукавицы. За это время рюкзак Кати, покачиваясь на ходу, удалился на несколько метров. Пришлось напрячься, чтобы догнать его; но даже это лишнее усилие было ничто в сравнении со свободой от тропежки.

– Чего стоим, кого ждем? – крикнул он, догнав процессию и заметив, что она замедлилась.

Это относилось, понятно, не к Кате: ее скорость всецело зависела от Жени, женина – от Яны и так далее. Так как группа шла плотно, без разрывов, очевидно было, что заминка случилась впереди, у нового тропильщика. Димыч не то что хотел кого-то обвинить, или чересчур любил командовать: нет, его искренне огорчало, если группа шла медленно. Он чувствовал себя ее частью, и всей душой мечтал, чтобы эта неповоротливая гусеница ползла по лыжне быстрее. Но девчонки, уже привыкшие к особенностям его характера, восприняли это на свой счет.

– Блин, ждем, когда ты сдохнешь, – сердито прошипела Катя на ухо Жене; та в ответ тихонько прыснула.

– И чего неймется-то? Не хватило тропежки, что ли, еще хочется? – в свою очередь, пробурчала под нос Яна.

Вступать в открытую конфронтацию они не решались – тем более, что формально Димыч ничего грубого не сказал. Приходилось вновь и вновь сглатывать обиду на то, что долгожданный поход оказался не похож на идеальные представления о нем. Но теперь Жене было легче: девчонки зажгли ей свет надежды, рассказав про новую прекрасную группу, к которой она сможет присоединиться. Надо лишь вытерпеть до конца эту «тройку» и вернуться домой.

– Кать, а ты меня с ними познакомишь? Со своими ребятами, из «Луча»? – с надеждой обернулась она к подружке, хотя была уверена, что получит утвердительный ответ.

– Да само собой. Мы, может, летом на Кавказ пойдем. Я руководителю про тебя скажу.

– Вау!