Блуждающий Неф

Мо долго тряс себя, чтобы освободиться от песка, а потом усадил Онти и Полинию себе на спину, где они с комфортом расположились. Палдор помог забраться кучеру на здоровую лошадь и отправил его в Брилоу, к наместнику короля Оберону Х, за новой каретой, а сам зашагал рядом с Мо, украдкой поглядывая на его морду.

— Скажите, Мо, — отважился спросить Палдор, — а что вы кушаете?

— Я ещё никогда не пробовал советников, — поделился мечтой Мо и душевно ему улыбнулся, хотя Палдору улыбка не нравилась. Он немного отстал и замолчал, сосредоточено вышагивая на длинных ногах.

Онти и Полиния постепенно разговорились и только редкие упоминания о Маргине омрачали беседу будущей дочери и матери. По небу ходили редкие, запоздалые тучки, которые, временами, перекрывали растерянное солнце, и степь сразу откликалась прохладой.

Но путешественникам повезло – не прошли они и половины дня, как очутились возле небольшой речки, в которую, все с удовольствием погрузились, смывая песок, и наслаждаясь прохладой. Палдор тоже позволил себе побарахтаться в воде, не снимая одежды – вероятно, считал, что для Мо он в костюме будет невкусным.

Расположились на берегу, чтобы в комфорте дождаться кареты. Мо, встряхиваясь, обрызгал всех водой, а потом, по просьбе Онти, принялся лепить пирожки. Онти, деловито и домовито снимала пирожки с языка Мо, и угощала Полинию и Доностоса Палдора.

Тот, с сомнением взяв пирожок, долго его рассматривал, но, увидев, как Онти и Полиния спокойно жуют, откусил кусочек сам, а потом долго жевал. Когда Онти предложила ему второй, он взял его с удовольствием, но только искоса взглянул на Мо, все ещё поражаясь невиданным зверем.

— Жаль, нет дедушки, — грустно вздохнула Онти, — пирожки ему бы понравились.

Палдор посмотрел на Онти и впервые сам с ней заговорил:

— Как только мы приедем в Арбинар, я тут же вызову его к нам, — сказал он и добавил, — навсегда.

— Правда? – удивилась Онти, потом обняла Палдора за шею и сказала:

— Спасибо.

Палдор смущённо хлопнул вдруг намокшими глазами и понял, что для этого ребёнка он сделает всё. Тем более что ему было вдвойне приятно: во первых он делал это для жены, а во вторых ему самому было приятно баловать ребёнка, что смущало его, не привыкшую к таким нежностям, душу.

На берегу они встретили вечер и уснули, незаметно прикрытые Мо. Когда утром пригрело солнышко, вдали появилась карета, которая быстро приближалась. На месте кучера сидело два человека, и Палдор издали вглядывался в их лица. Когда карета подъехала поближе, то рядом с новым кучером все узнали Бегуна Бодди, в неизменном красном костюме и красной шляпе. Карета остановилась, Бодди спустился на землю и поклонился Палдору:

— Уважаемый советник короля Доностос Палдор, не будете ли вы против, если я, в связи с невозможностью самостоятельного движения, пребуду на месте второго кучера до столицы, города Арбинар?

— Пребудьте, — смущённо оглядываясь на Мо и Полинию, ответил Палдор на туманную речь Бодди. Тот ещё раз церемонно поклонился и снова взгромоздился на место второго кучера.

— Наместник короля Ладэоэрна в городе Оберон Х сочувствует вам и передаёт эту карету с провиантом, — доложил пожилой возница. Последние его слова о провианте порадовали Палдора, так как пирожки Мо его немного смущали.

— Что – садимся? – спросил Палдор и Полиния, вместе с Онти, перешли в карету. Проехали немного вдоль берега, пока не нашли перекат, по которому переехали на другую сторону ручья. Мо легко бежал рядом с каретой, поглядывая на Онти, весело махающую рукой ему в окно. Бегун Бодди торчал на переднем сидении, и его одежда, как флаг, надувалась от ветра, трепеща на его длинном и худом теле.

Впереди показалась странная серебристая лента, которая, как живая, искрилась в свете солнца и издавала стрекочущий шелест. Вначале её заметил Бодди, который, внимательно вглядываясь вперёд, показал на неё рукой.

Можно было подумать, что это река несёт свои воды, но геометрически правильная линия, по которой лента пересекала степь, никак не вписывалась в изменчивое течение ручьев и рек. Когда подъехали поближе, то увидели, что серебристая лента живая – мириады прыгающих серебристых кузнечиков, с громким стрёкотом трущихся ног, бежали по идеально прямой линии, преграждая им путь.

Путешественники заворожено смотрели на серебристый поток, как вдруг, как будто волна прошла по нему, и он застыл на несколько мгновений, а потом резко изменил направление движения и широким фронтом, от горизонта, до горизонта, двинулся в направлении кареты. Небольшой зверь, вероятно заяц, попытался перепрыгнуть эту ленту, но сорвался и упал в её середину, где тут же пропал, не оставив после себя ни шерстинки.

Все застыли от ужаса перед надвигающейся смертью, и только Мо молчаливо двинулся вперёд и застыл посреди серебристого потока, который облепил его копошащейся массой насекомых. Фронт дрогнул дугой и эти несколько мгновений дали отсрочку и коням, и людям. Через секунду из потока вынырнули два кузнечика, которые с беспощадным аппетитом поедали своих собратьев, быстро увеличиваясь в своих размерах.