Блуждающий по вселенным

Но если колесных вариантов виднелось явное меньшинство, то превалировали здесь устройства подвесного, монорельсового типа. Да и над головами мы вскоре заметили кольцо разворота, а за ним и две нитки рельсов, убегающих вдаль под самым сводом. Вдоль них, ниже к полу, тянулся наш путеводный астральный след.

– Кажется, Леньке тут намного интереснее, чем в мире Набатной Любви, – констатировал я, ощупывая подвешенное к потолку транспортное средство. – Здесь есть чем увлечься… и женщин не надо.

– Наши женщины не хуже ваших, – обиделся за свою родину магистр. – Ты просто в городе как следует не успел присмотреться.

– Не сомневаюсь, у вас тут все лучше! – отмахнулся я, пытаясь разобраться в несколько извращенной, по моим понятиям, технике. – Ну и как эта штуковина едет?

На разворотном кольце оставалось шесть единиц монорельса. Этакие люльки в виде сигары, на которых располагались четыре сиденья друг за дружкой. Две дуги цеплялись за рельсу. Движение правостороннее. Ну а сами борта люльки оказались утыканы разными витиеватыми приспособлениями, емкостями и устройствам. И на дугах нечто громоздилось в виде виноградных гроздей, только из металла. Похоже, нажимая на все это великолепие в определенной последовательности, и надлежало управлять передвижением.

Но я, сколько ни присматривался, никак не мог догадаться о местоположении хотя бы кнопки «Старт». Или «Пуск». Хорошо хоть магистр мыслил гораздо приземленней и не стал искать модуль компьютерного управления в этой груде железа:

– Может, вначале усядемся?

Ну да, мир-то все равно полон магии. Зачем здесь компьютеры?

Уселись, я на переднее, мой спутник на третье сиденье. Уже с несколько иной позиции я осмотрел все штуковины, фиговины и хреновины повторно. Чувствуя, что тупею все больше, никак не решался хоть что-то повернуть или нажать. Зато Кабан не комплексовал: за что-то потянул, и струя радужной жидкости ударила в стенку справа от нас.

– И шишкой мишке в лоб! – ругнулся я, разворачиваясь и пытаясь рассмотреть странную жидкость. – Что за байда? Как оно получилось?

Увидев, как сжался дед Назар, я сразу сбавил свой запал, не стал скандалить. Магистр молчал и только указывал аккуратно пальчиком на колечко. То соединялось с какой-то емкостью, из которой и плеснуло щедро на стенку. Но, сколько я ни присматривался, ничего, кроме странного вывода, сделать не удалось:

– Цветная мыльная эмульсия… Хм! Если представить себя малолетним оболтусом, то… Можно на ходу выдувать гигантские мыльные пузыри из этой штуковины… Получится весело и красиво. Почти фейерверк… М-да-с! Но ты уж, Назар Аверьянович, больше ничего не дергай, а? Не то разное может случиться… Катапультой вдруг вверх подбросит, а парашюта нет.

– А поедем-то как? – резонно поинтересовался артефакторщик.

Ничего более дельного, чем картинка старта первого человека в космос, в голову не пришло:

– Юрий Гагарин тоже ничего не нажимал и ни за что не дергал… Просто сказал: «Поехали!»

Ляпнул и тут же дернулся от неожиданности. Из какой-то штуковины передо мной ухнуло громом духового оркестра, глаза ослепил яркий свет, и вся наша повозка дернулась, отправляясь в путь.

Глава двадцать пятая С ветерком-с!

Пока проморгались от слез умиления да осмотрелись, музыка стихла до самого минимума. Сигара наша шла не ходко, километров десять в час. Яркое освещение возгоралось автоматически в ста метрах перед нами, и гасло сзади в пятидесяти.

Вначале Кабан покряхтывал от удовольствия и причмокивал от восторга. Потом не выдержал:

– Про такое и в наших легендах не рассказывается. И теперь понятно, почему измененные так возжелали иметь в своих руках именно этот старый, никому не нужный разрушенный замок. И реставрировали его на загляденье, и город наверняка планировали вокруг пристроить, благо желающих граф всегда найдет чем привлечь… Но тут пришел Бармалей Дубровский, и все порушил.

– Ага, я такой! Должен соответствовать своему имени…

Но меня уже волновал иной вопрос. Двести километров разделить на десять, получается двадцать? Выходит, мы так скрипеть будем чуть ли не сутки? Не пойдет! Та же опасность возникает: умереть от голода. А у меня организм молодой, требующий груду калорий ежечасно. Но как ускориться-то?

Ничего лучше не придумал, чем приказать в пространство перед собой:

– Быстрей! – Лепота! Наша сигара ускорилась вдвое! Развернулся к своему спутнику: – А вот интересно: как меня ваше устройство понимает? Говорю-то я на поморском.

– С чего ты взял, что оно «наше»? – Магистру нельзя было отказать в учености и склонности логически мыслить. – Не сомневаюсь: оно понимает разумных существ из любого мира.

– Скорей всего так и есть, – согласился я, вновь уставился вперед и скомандовал: – Еще быстрее!

После пятого ускорения, прибавляющего примерно по десять километров на невидимом мне спидометре, я решился испытать предел местного аттракциона:

– Максимальная скорость!