Блуждающий в себе

– Блин, Мира, прошлый раз чуть не врезались, – игриво проворчал Свирь.

– Ну ты просто ехал сто семьдесят, – хохотнула Мира. Она начала лизать языком плоский живот худого Свиря.

Я закрыл глаза и тут почувствовал чью-то ногу, скользящую мне по лицу.

– Ох уж эта Мира, – вздохнул я и открыл глаза. Но это была мужская нога, протянутая с заднего сиденья.

– Блин, ну че это такое! Кто это? – вскричал я, пытаясь сбросить ногу, но она прочно устроилась на моем левом плече, тяжелая и мощная.

Мира, взглянувшая на меня, кинулась хохотать и нечаянно сильно укусила Свиря за пресс.

– А-а-а! – заорал водитель и крутнул руль вбок. Камаро заскользил, и Свирь нажал тормоз в пол. Нас развернуло на месте. Всё неожиданно замерло и стихло. Улица была пустой и темной. Фонарь виднелся вдалеке, а окна старых домов слева и справа не освещались. Это был край города, промышленный квартал, по ночам совершенно безлюдный. Здания вокруг нас, промышленные и почерневшие от копоти цеха, закрытые уже десятилетие, расселенные аварийные общежития и коммуналки, заколоченные двери старой почты, продуктового магазинчика, парикмахерской – всё это смотрело на нас с какой-то неприязнью, враждебно, сухо.

В воздухе неожиданно запахло смертельной тоской. Все молчали. Приборная панель Камаро светилась, и я повернулся, чтобы взглянуть на друзей. На лице Свиря я с изумлением разглядел ужас. Он смотрел невидящим взором прямо перед собой и что-то шептал. Мира с грустью глядела на него. Гошик сзади громко сопел, а Роза уткнулась ему лицом в грудь. Изислан по-прежнему сидел с закрытыми глазами, поджав одну ногу под себя, другую – протянув мне.

Наконец, Мира приподняла голову и обратилась ко мне:

– Если ты завтра с утра занят, работа или еще чего, лучше оставь нас здесь. Возьми такси и езжай домой.

– Что-о-о?! – не поверил я своим ушам. – Что случилось?

– У Свиря бывает такое, – серьезно ответила мне Мира. – Он как видит что-то, подобное этой улице, сразу впадает в странное состояние, уходит в себя, в прошлое, и чтобы вернуться, ему надо несколько часов.

– И… часто такое бывает? – спросил я осторожно.

– Нет, но ему нельзя бывать в таких местах. Когда он видит, что жизнь вокруг него останавливается, как на этой улице, его жизнь, будто, останавливается тоже.

– Верти в голове только настоящее и ближайшее будущее, – вспомнил я и процитировал Свиря.

– Вот именно.

– А с остальными что? – Я указал на заднее сиденье.

– Изислан спит беспробудно, да и остальные тоже, думаю.

– Может, разбудить? Разъехались бы по домам?

– Ну а кто за руль сядет? Все пьяные, кроме Вити.

– Кроме кого?!

– Свирь, – Мира печально улыбнулась. – Его Витей зовут. Так ты занят завтра?

– Ну да… мне… по работе надо съездить, – промямлил я.

– Тогда вызывай такси и не трать время. Машину завтра тебе вернем. Номер мой запиши.

Она продиктовала, и я внес ее в контакты.

– Тогда мой адрес запиши, на всякий случай, – сказал я и продиктовал адрес моего ненастоящего дома. – Да, и еще. У тебя будет на такси? А то у меня деньги на карточке, – соврал я.

– Да, – она ответила с некоторой нежностью в голосе. Достала из сумки несколько купюр и, не глянув, сунула мне.

– Спасибо, – сказал я.

– До завтра, – ответила она. – Ты очень классный.

Глава 3

Бытует мнение, что американцы неуправляемы, а вот европейцы, напротив, послушны. Я имею в виду автомобили, конечно. Мне сравнивать не с чем. Я подкован лишь теоретически, обчитавшись сравнительных автомобильных тестов. Хотя иногда мне снятся любимые автомобили, и их управляемость я чувствую во сне кончиками пальцев. Просыпаюсь и наслаждаюсь послевкусием полдня, пока не придет горькое осознание того, что я нищ и не могу стать владельцем вожделенного железного коня.

В Камаро – чистокровном американце – мне нравилось почти всё. И даже управляемость, несмотря на слабые оценки многих критиков. Пока я не был столь притязательным и искушенным, чтобы ворчать и выдумывать минусы. Мне сильно запомнилась фраза Свиря насчет того, о чем лучше всего думать. Я даже усовершенствовал эту фразу и решил ее повесить второй табличкой в машину. «Думать имеет смысл только о настоящем и ближайшем будущем, ибо размышлять о прошлом – пустая трата жизни».

Сегодня наступил второй день обладания Камаро, о чем я никому не говорил. Насколько это было возможно, я скрывал его от своих коллег. Я осознавал, что долго не смогу держаться на займах, кредитах, перехватах. Но было все равно.