Бобби фишер идет на войну

В 1953 году на турнире в Бухаресте необходимость расставания с первым тренером оправдалась потрясающей победой в 34 хода над претендентом на звание чемпиона мира Василием Смысловым. Но в Румынии он научился большему, чем игре в шахматы на высшем уровне. Дело происходило незадолго до смерти Сталина в марте, и отголоски его последней чистки — «дела врачей» — сотрясали партию и правительство. В турнире лидировал венгерский гроссмейстер Ласло Сабо, и на собрании советской команды её «комиссар» прочел телеграмму из Спорткомитета: «Перестать бороться друг с другом. Делайте ничьи. Остановите Сабо». Беспокойство Спорткомитета было излишним, говорит Спасский: «Сабо был остановлен потому, что недостаточно сильно играл. Даже я его победил».

Через два года Спасский выиграл юношеский чемпионат мира в Антверпене, а ещё годом позже стал бронзовым призёром чемпионата СССР и самым молодым шахматистом в истории, вошедшим в круг претендентов. В 1956 году на турнире претендентов в Амстердаме он финишировал третьим, что сделало его одним из пяти лучших игроков мира, и это в девятнадцать лет! Впереди открывалось многообещающее будущее, очевидным атрибутом которого была слава. В 1955 году он поступил в Ленинградский университет, предпочтя математике журналистику. Он объяснял, что шахматные соревнования не позволяют учиться каждый день, к тому же у него нет таланта математика. О молодом студенте говорили как о будущем чемпионе мира. Благодаря шахматам его семья миновала бесконечную очередь на улучшение жилья, переехав из одной комнатушки в четырнадцать квадратных метров во «дворец» — две комнаты в два раза большей площади.

Но в тот момент, когда от него ожидали упрочения своих позиций в рядах мировой элиты, карьера честолюбца вошла в штопор. Перелом пришёлся на схватку с Михаилом Талем в чемпионате СССР 1958 года. Спасский, которому нужна была победа, чтобы попасть на межзональный турнир в Портороже, проиграл и впервые за несколько лет плакал. Его будущий соперник в борьбе за первенство мира Тигран Петросян, принимавший участие в турнире, вспоминает: «Когда я подошёл к доске, Спасский поднял на меня глаза. Это был взгляд загнанного зверя».

Спасский увидел, как легко милостивые улыбки властей превращаются в хмурые лица. В том же году на командном чемпионате мира среди студентов в своем родном городе он проиграл на первой доске талантливому американцу Уильяму Ломбарда, который будет секундантом Фишера в Исландии. Сборная США взяла первое место. За плохую подготовку Спасскому на два года запретили играть за границей. Дважды подряд ему не удавалось выйти в межзональные турниры и, следовательно, в турниры претендентов 1959 и 1962 годов. «Моя нервная система была полностью разрушена», — вспоминает Спасский.

Спад в его игре совпал с беспорядком во взаимоотношениях. В 1960 году он расстался с Толушем. Михаил Бейлин, который с 1967 по 1971 год был начальником отдела шахмат Спорткомитета, рассказывает: «Толуш очень расстроился — ведь у него не было собственных детей, и он все время уделял Борису. Он сопереживал «трудным подросткам» и очень многому научил Спасского». Спасский отдает Толушу должное:

Моя игра стала активной по всей доске. Воображение, интуиция, умение жертвовать и тактика улучшились. Я почти достиг своей максимальной силы, оставаясь хладнокровным в критических ситуациях.

Влияние Толуша продолжалось. В матче на первенство мира с Петросяном, уже после того как учитель и ученик расстались, гроссмейстер Ефим Геллер еще замечал в игре Спасского «отпечатки пальцев» старого тренера. В критический момент, писал Геллер, «начинали грохотать пушки Казимирыча».

Но после восьми лет, проведённых вместе, их отношения, по словам Спасского, постепенно зашли в тупик. «Толуш жаловался, что я превратился в неуправляемую ракету». Тренер был утомлён необходимостью постоянно вытаскивать своего ученика из неприятностей с учёбой, КГБ и шахматной федерацией. Существовали и домашние проблемы.

В 1959 году, вопреки желанию Толуша, Спасский женился на студентке филологического факультета университета Надежде Латынцевой. Год спустя родилась дочь Таня. Супружеская жизнь была нелёгкой: они жили у Спасских вместе с его матерью, братом и сестрой во «дворце» площадью двадцать восемь квадратных метров. Вскоре после рождения дочери Спасский начал настаивать на разводе, позже объяснив причину так: «Мы превратились в слонов противоположного цвета». Жена не давала развода и отказывалась покидать «дворец». Завязалась внутренняя война. В конечном итоге, через профсоюзные контакты, Спасский нашёл ей однокомнатную квартиру, и Надежда уехала. Однако процедура развода все равно затянулась, что, естественно, пагубно сказалось на его душевном состоянии.