Бобби Пендрагон. Связной между мирами

Со смертью Озы во мне что-то изменилось. Прояснились мысли. Не то чтобы я внезапно понял, в чем заключается смысл жизни Странника и тут же захотел возглавить племя Милаго в их борьбе против деспотов-Бедуванов. Вовсе нет. Я всего лишь хотел помочь дяде Прессу. Мне было очень стыдно, что я не попытался сразу помочь ему. Мое недостойное поведение можно оправдать только тем, что, брошенный в гущу событий, я растерялся и не сумел сразу собраться. Но гибель Озы будто пробудила меня ото сна. Я видел, как Лура переживала смерть матери. Представляю, каково было бы мне, если бы я потерял свою маму. Поправочка — представить я себе это не могу. Даже подумать об этом — и то ужасно.

Оза не должна была погибнуть. Она всего лишь хотела, чтобы несчастные люди жили лучше. За это же боролся и дядя Пресс. Именно пытаясь помочь племени Милаго, он оказался в лапах Бедуванов, и теперь его казнят. Разве это справедливо? По-моему, нет, и кто-то должен сказать об этом. К сожалению, сделать это могу только я. Я сказал «к сожалению», не потому что не хотел спасать своего дядю, а потому, что знаю — я не лучший кандидат на роль крутого качка, вроде Шварценеггера, способного ворваться в замок Бедуванов и спасти дядю Пресса. Эта замечательная фантазия так фантазией и останется. Но все равно надо было предпринимать какие-то шаги. И тут без помощи мне ну никак не обойтись, а значит, придется просить Луру. Я не знал, что сказать ей, чтобы облегчить ее боль. Господи, да она, должно быть, ненавидит меня! Но это был единственный человек, к которому я мог обратиться за помощью, так что я решил хотя бы попытаться поговорить с ней.

Я забрел в большую пещеру и огляделся. Лура, скрестив по-турецки ноги, сидела у стены и вырезала из дерева какую-то вещицу. В ее руках деревяшка превращалась в маленькое лицо, одна половина которого была солнцем, а другая — луной. Лура была поглощена работой и ничего не замечала вокруг. Я не хотел мешать ей и терпеливо ждал, когда она заговорит сама. Еще несколько минут она не обращала на меня внимания, но, в конце концов, видимо, догадавшись, что я не уйду, сказала:

— Это цха-цха. У меня на родине эта фигурка символизирует конец одной жизни и начало другой. Я отдам ее моей матери, чтобы в следующей жизни ей повезло.

— Здорово, — сказал я.

— Это древняя бессмысленная легенда, — с вызовом сказала Лура. — Но моя мать верила в приметы и легенды.

Кажется, я опять промахнулся с подходом к этой девчонке. Я уже был готов отступить и оставить ее в покое, но собрался с духом и приготовился пройти через все.

— Завтра я никуда не поеду, — я очень надеялся, что мой голос звучит твердо. — Я иду за дядей Прессом.

Лура отложила работу и взглянула на меня. Я, напустив на себя серьезный вид, смотрел прямо ей в глаза. Мне хотелось, чтобы она поняла, что я настроен решительно. И тут Лура прыснула со смеху. Видимо, мысль о том, что я выступлю против рыцарей Каган показалась ей очень забавной.

Прекратив смеяться, она с сарказмом спросила:

— Зачем, Пендрагон? Хочешь увидеть, как он умрет? Моей матери тебе мало?

Ничего себе! Удар ниже пояса.

— Нет, я хочу его спасти, — я старался, чтобы голос отражал всю серьезность моих намерений.

— Иди спать, — приказала она. — От одного твоего вида голова болит.

Она начала выводить меня из себя. Я, конечно, виноват перед ней, но это не повод обливать меня грязью. И не подумав уходить, я упрямо сказал:

— Ты говоришь, что я не волнуюсь за дядю. Ты ошибаешься. Я хочу пробраться в замок и освободить его.

— Рыцари Каган схватят тебя еще до того, как ты окажешься рядом со своим дядей, — с издевкой сказала Лура.

— Ты абсолютно права. И именно поэтому ты должна мне помочь.

Лура удивленно вытаращилась на меня. Ого, кажется, я хватил лишнего! Продолжая смотреть на меня, она медленно поднялась и выпрямилась в полный рост. Призвав все свое мужество, я не попятился, чтобы окончательно и бесповоротно не упасть в ее глазах.

— Почему это я должна помогать тебе спасать дядю, когда моя мать погибла, защищая тебя? — Она еще никогда не говорила с таким волнением.

— Именно поэтому ты и должна это сделать, — я пытался унять дрожь в голосе. — Мы оба знаем, что я не гожусь на роль предводителя Милаго. А вот дядя Пресс годится. Лично я хочу спасти его, потому что он мой дядя. А ты, если и вправду переживаешь за судьбу Милаго так, как говоришь, должна спасти его потому, что он нужен этим людям.

Лура не двигалась. Кажется, в ее глазах что-то мелькнуло. Неужели я поколебал ее уверенность? Она отвернулась и подняла с пола копье.

— У меня сейчас встреча, — сказала она холодно. — Я позволю тебе пойти со мной.

Встреча. Здорово! Я не знаю, что там она задумала, но, кажется, она слегка оттаяла. Начало положено. Лура обернулась и направила на меня копье.

— Я не собираюсь защищать тебя, Пендрагон, — сказала она. — Если хочешь идти со мной, выпутывайся из передряг сам.

И, обласкав меня этим милым обещанием, она пошла прочь. Я не знал, что мне делать, пока она не обернулась и резким окриком не приказала:

— За мной! Быстро!