БОБЭ МАЙСЕС - БАБУШКИНЫ СКАЗКИ В СТИЛЕ ХИП-ХОП

Михаэль Дорфман

БОБЭ МАЙСЕС — БАБУШКИНЫ СКАЗКИ В СТИЛЕ ХИП–ХОП

В этом году на праздник Песах я допустил большую оплошность. Дожидаясь начала ритуальной трапезы–седера, я услыхал, как на другом конце большой комнаты моя тетя внушает своим внучкам: «Смысл праздника, как и смысл нашей жизни, – порядок. Недаром его символизирует седер (порядок ивр.)…». «Да нет, Песах – это праздник свободы, – ляпнул я с места, – праздник освобождения». Внучки взглянули на меня с интересом и повторили «Свободы? Освобождения?» Я добавил цитату из пасхального предания Агады: «Из рабства к свободе… были мы рабами в Египте, а теперь свободные, сыны свободы». Тетя отчаянно сверкнула очками: «Неправильно! Песах – это седер! Порядок!» Сообразив, что нарушаю педагогические усилия не одного года, я закусил, губу, и оставил разгневанную тетю, бороться с мировой энтропией и убеждать внучек, что главное – порядок, а не так называемая свобода, которая тоже вынужденная необходимость.

Интересно, изменила бы она свое мнение, если бы послушала диск «Так называемый седер» – So–called Seder. «Так называемый» здесь не фраза, а имя, верней псевдоним рэпера, еврейско–канадского артиста жанра хип–хоп DJ So–called – Сокал. DJ – это диск–жокей. В среде исполнителей этого своеобразного и необычайно популярного сегодня направления принято брать псевдонимы –Комитет Смерти, Предательская тройка, Мастер Дон, Нация Зулу, Занятая Пчела, Бешеные Ноги, Наличняк, Брат Вопрос, 50 центов, Поджигатель, Здравый смысл. Некоторые имена хип–хоперов и вовсе непонятны посторонним – Eminem, Мос Деф, Закир Джей–5, Расширенные Люди или SSUR. Так, что «Так называемый» – Сокал вполне уместно. —

Сейчас мы достигли периода, который я называю битвой за еврейскую самоидентефикацию, – голос с явным бруклинским акцентом, который по–русски лучше всего передать одесским произношением. Вмешивается виртуозный кларнет, а затем и ударники, ритмические темпы и характерные выкрики – Так мне бабушка говорила, так рассказывала свои майсы…

Так начинается и проект двух замечательных артистов – Дэвида Кракауэра и Сокала. О Кракауэре мы писали год назад в статье «Клезмер – выражение идиша в музыке». Теперь Кракауэр представляет еще более неожиданную для любителей «чистой» комбинацию – клезмер и хип–хоп. И все еврейское!

Кракауэр был хорошо известным джазовым кларнетистом, респектабельным педагогом. К нему случайно обратились участники клезмерского ансамбля и попросили порекомендовать им студента по классу кларнета. Кракауэр попробовал сам и увлекся на всю жизнь. Позже он вошел в легендарный ансамль «Клезматик» – один из пионеров современной клезмерской музыки. После семи плодотворных лет Кракауэр создал в середине 90–х собственный ансамбль «Безумье клезмеров», с которым продолжает играть, писать музыку и экспериментировать до сего дня. Кракауэр встретил Сокала в Монреале на фестивале «Клезм–Канада». Они провели целый день вместе, и на прощанье Сокал дал Кракауэру послушать самодельную запись «Так называемого седера». —

Я отнесся скептически. Седер и хип–хоп – звучало несколько странно, – рассказывал Кракауэр в одном из интервью, – Потом я все же послушал, и музыка захватила меня. Это было самое замечательное, что я слышал в жизни. Я понял, что хочу сотрудничать с этим артистом, что нашел соратника и единомышленника, душевного друга.

Здесь не просто смешение стилей. Надо именно вжиться в музыку, прочувствовать ее страсть и тогда получается истинный синтез.

Сокал, унаследовавший от родителей имя Джонатан Долгин, известен острым языком. Когда старичок–журналист из известной идишской газеты спросила его что–то о «возрождении идиша», артист вспылил: «Хватит говорить о е… возрождении, потому, что идиш – живой!». И все же интересно, как хип–хопер пришел к идишу? Сокал стал подбирать еврейские мелодии в качестве фона и заставок для речитативной декламации, в чем, по сути, и состоит техника хип–хоп. По–английски такой речитатив называется rap. В хип–хоп каждый приносит странные, малоизвестные мелодии. —

Я стал работать со старыми еврейскими звукозаписями и открыл целый чудесный мир, замечательных старых артистов, как Мики Кац, Аарон Лебедев, Мойше Ойшер. Я никогда и нигде этого не слышал, ни по радио, ни на концертах. Я и я понял, что это – мое. Это как раз оказался материал для такого еврейского парня, как я, делающего рэп–музыку. Оказалось также, что их звуки отлично ложатся в контур хип–хопа. Еще одно замечательное качество, – усмехается Сокал, – В глобализованном мире интеллектуальной собственности никто не предъявит ко мне претензий за нарушение авторских прав.

Кракауэр сделал программу, как бы воображаемую встречу–дуэт двух великих кларнетистов прошлого: клезмера Нафтуле Брадвейна и джазмена Сидни Буше. Здесь в Нью–Йорке нельзя избежать вопроса о связи еврейско–американской и афро–американской музыки. Особенно, если речь идет о хип–хопе, которые многие считают лишь музыкой черных кварталов. —