Бобок

- Да уж где теперь спрашивать и куда пойдешь. Оба достигли предела и пред судом божиим во гресех равны.

- Во гресех! - презрительно передразнила покойница. - И не смейте совсем со мной говорить!

- Ох-хо-хо-хо!

- Однако лавочник-то барыни слушается, ваше превосходительство.

- Почему же бы ему не слушаться?

- Ну да известно, ваше превосходительство, так как здесь новый порядок.

- Какой же это новый порядок?

- Да ведь мы, так сказать, умерли, ваше превосходительство.

- Ах, да! Ну все же порядок...

Ну, одолжили, нечего сказать, утешили! Если уж здесь до того дошло, то чего же спрашивать в верхнем-то этаже? Какие, однако же, штуки! Продолжал, однако, выслушивать, хотя и с чрезмерным негодованием.

- Нет, я бы пожил! Нет... я, знаете... я бы пожил! - раздался вдруг чей-то новый голос, где-то в промежутке между генералом и раздражительной барыней.

- Слышите, ваше превосходительство, наш опять за то же. По три дня молчит-молчит, и вдруг: "Я бы пожил, нет, я бы пожил!" И с таким, знаете, аппетитом, хи-хи!

- И с легкомыслием.

- Пронимает его, ваше превосходительство, и, знаете, засыпает, совсем уже засыпает, с апреля ведь здесь, и вдруг: "Я бы пожил!"

- Скучновато, однако, - заметил его превосходительство.

- Скучновато, ваше превосходительство, разве Авдотью Игнатьевну опять пораздразнить, хи-хи?

- Нет уж, прошу уволить. Терпеть не могу этой задорной криксы.

- А я, напротив, вас обоих терпеть не могу, - брезгливо откликнулась крикса. - Оба вы самые прескучные и ничего не умеете рассказать идеального. Я про вас, ваше превосходительство, - не чваньтесь, пожалуйста, - одну историйку знаю, как вас из-под одной супружеской кровати поутру лакей щеткой вымел.

- Скверная женщина! - сквозь зубы проворчал генерал.

- Матушка, Авдотья Игнатьевна, - возопил вдруг опять лавочник, барынька ты моя, скажи ты мне, зла не помня, что ж я по мытарствам это хожу, али что иное деется?..

- Ах, он опять за то же, так я и предчувствовала, потому слышу дух от него, дух, а это он ворочается!

- Не ворочаюсь я, матушка, и нет от меня никакого такого особого духу, потому еще в полном нашем теле как есть сохранил себя, а вот вы, барынька, так уж тронулись, - потому дух действительно нестерпимый, даже и по здешнему месту. Из вежливости только молчу.

- Ах, скверный обидчик! От самого так и разит, а он на меня.

- Ох-хо-хо-хо! Хоша бы сороковинки наши скорее пристигли: слезные гласы их над собою услышу, супруги вопль и детей тихий плач!..

- Ну, вот об чем плачет: нажрутся кутьи и уедут. Ах, хоть бы кто проснулся!

- Авдотья Игнатьевна, - заговорил льстивый чиновник - Подождите капельку, новенькие заговорят.

- А молодые люди есть между ними?

- И молодые есть, Авдотья Игнатьевна. Юноши даже есть.

- Ах, как бы кстати!

- А что, не начинали еще? - осведомился его превосходительство.

- Даже и третьеводнишние еще не очнулись, ваше превосходительство, сами изволите знать, иной раз по неделе молчат. Хорошо, что их вчера, третьего дня и сегодня как-то разом вдруг навезли. А то ведь кругом сажен на десять почти все у нас прошлогодние.

- Да, интересно.

- Вот, ваше превосходительство, сегодня действительного тайного советника Тарасовича схоронили. Я по голосам узнал. Племянник его мне знаком, давеча гроб опускал.

- Гм, где же он тут?

- Да шагах в пяти от вас, ваше превосходительство, влево Почти в самых ваших ногах с .. Вот бы вам, ваше превосходительство, познакомиться.

- Гм, нет уж... мне что же первому.

- Да он сам начнет, ваше превосходительство. Он будет даже польщен, поручите мне, ваше превосходительство, и я...

- Ах, ах.., ах, что же это со мной? - закряхтел вдруг чей-то испуганный новенький голосок.

- Новенький, ваше превосходительство, новенький, слава богу, и как ведь скоро! Другой раз по неделе молчат.

- Ах, кажется, молодой человек! - взвизгнула Авдотья Игнатьевна.

- Я,.. я... я от осложнения, и так внезапно! - залепетал опять юноша. - Мне Шульц еще накануне: у вас, говорит, осложнение, а я вдруг к утру и помер. Ах! Ах!

- Ну, нечего делать, молодой человек, - милостиво и очевидно радуясь новичку заметил генерал, - надо утешиться! Милости просим в нашу, так сказать, долину Иосафатову. Люди мы добрые, узнаете и оцените. Генерал-майор Василий Васильев Первоедов, к вашим услугам.

- Ах, нет! нет, нет, это я никак! Я у Шульца; у меня, знаете, осложнение вышло, сначала грудь захватило и кашель, а потом простудился: грудь и грипп... и вот вдруг совсем неожиданно .. главное, совсем неожиданно.

- Вы говорите, сначала грудь, - мягко ввязался чиновник, как бы желая ободрить новичка.

- Да, грудь и мокрота, а потом вдруг нет мокроты и грудь, и дышать не могу... и знаете...

- Знаю, знаю. Но если грудь, вам бы скорее к Эку, а не к Шульпу.

- А я, знаете, все собирался к Боткину . и вдруг...

- Ну, Боткин кусается, - заметил генерал.

- Ах, нет, он совсем не кусается; я слышал, он такой внимательный и все предскажет вперед.

- Его превосходительство заметил насчет цены, - поправил чиновник.