Бочаров Ручей (СИ)

Рядом с морским вокзалом сочинская набережная, теперь, конечно же - на знаменитый променад. Но мы еще не завтракали, где бы слегка перекусить, чтобы крепко держать оборону от зазывал прибрежного общепита. Вот симпатичный круглый киоск, внутри дядька моих лет в белоснежной рубашке, вокруг него по кругу пирожки на выбор. Ценники аппетитные - 25 рублей за пирожок хоть с мясом, хоть с капустой. В бутылочках лимонад "Буратино", кексики есть знакомой формы и размера - прямо как во времена ушедшей эпохи славного застоя.

- Нам два пирожка, одну "Буратино" и один кекс, - говорю в окошечко белорубашечнику. Супруга от своей порции кекса отказалась, поэтому заказ был сверхэкономным - такой же, как прошедшая эпоха.

Подаю бумажку 500 рублей, которую держал в руке еще на пирсе, получаю сдачу и пакет. Смотрю на сдачу, не могу понять, что за горстку мне высыпал в ладонь мужчина в белом: одна сотенка и меди копеек на шестьдесят. А еще 200 рублей где? Супруга приблизила глаза к моей ладони - пытается понять, на что ушла довольно крупная купюра. Разворачивает пакет: два пирожка, кекс, "Буратино" - больше ничего в нем нет.

- У вас "Буратино" из какого дерева, - говорю в окошечко торговцу снедью, - из красного, что ли?

Торговец молча подает мне еще две сотенных бумажки и пригоршню белых монет. Ни слова не сказал в ответ глухонемой хозяин пирожковой, разговорчивому гостю города. И вообще, ко мне спиной повернулся.

Но это я был еще не такой разговорчивый, каким стал чуть позже, когда мы достигли набережной и расположились у края моря, чтобы слегка перекусить. Пирожки были с новогоднего стола или даже древнее - с прошлого сезона, а кекс рассыпался на мелкие сухие крошки еще до того, как я его поднес ко рту.

Выговариваться мне пришлось в сторону моря, беззвучно, чтобы не портить настроение супруге. Я произносил слова, не шевеля губами - немой оратор глухому слушателю в круглой будке: "Ничего у вас, уважаемый, тут не изменилось. Ничего! Красивый город стал еще красивее, а вы, уважаемый, каким были, таким и остались - сорвать, урвать, нажиться за один сезон, плевать на тех, кто чем-то возмущен. Они уедут, а вместо них появится у моря волна других клиентов белокожих с бескрайних северных окраин, и так до октября. Вам думать некогда о перспективах следующего года, вам некогда загадывать на десять лет вперед. Вы, уважаемый, не города-курорта житель, вы просто человек из той страны, что не смогла перешагнуть черту дней прошлого и устремиться в будущее, увидев верную тропу. Грядущее вам безразлично, поэтому оно для вас закрыто, устраивает вас прошлое вполне, вам суждено остаться в нем навечно".

Вот как меня на голодный желудок с лимонада торкнуло.

Оглядываюсь, а супруга прислушивается к реальным звукам с набережной - кто-то играет на скрипке. В детстве это был ее любимый инструмент, в семейном альбоме есть фото, где она в белом платьице со скрипочкой на сцене. Это уж потом ей фортепиано "Тюмень" купили, с которого у нее профессиональная карьера педагога началась. Денис Мацуев тоже первые аккорды на клавишах "Тюмени" брал, марка заслуженная, жаль исчезла вместе со страной советов.

Пойдем, поглядим, послушаем.

Играет дедушка, ему лет восемьдесят. Он стоит по центру набережной в сценическом костюме - тоже белая рубашка, но еще пиджак, галстук, туфли. Дедушка солирует оркестру, в роли которого выступают динамики на ручной тележке - дачники на таких урожай к остановке автобуса подтягивают.

У дедушки своя грядка - раскрытые створки черного футляра. На мой примитивный слух, исполняет свою партию музыкант хорошо: звук сильный, красивый. Мелодия из популярных в годах шестидесятых, не Шуберт, но дедушка водит смычком с глубоким чувством, прижимает подбородок к скрипке, когда "растягивает" звук на высоких нотах и мастерски придает ему тончайшие колебания - волнительные и проникновенные, или вскидывает брови, когда стремительно бежит пальчиками по грифу, а смычок мечется перед ними то вверх, то вниз с необыкновенной скоростью.

Исполнил композицию, отошел со скрипкой в руке метров на десять и сел отдохнуть на скамейку к женщине - бабушке преклонных лет. У бабушки рядом иконка, коробочка - понятно, для каких целей. Минут через пять возвращается к "оркестру" на колесиках, и смычок опять бежит по струнам.

Мы два отделения концерта выслушали, супруге захотелось посмотреть, что интересного есть в лавках вдоль всей набережной. "Иди одна, - говорю ей, - мне здешний шопинг вреден для душевного здоровья". Она пошла, и пошла, и пошла. И замечательно, мне так хорошо сидеть в "концертном зале" на огромной скамейке, где кроме меня - никого. Апрель ведь, не сезон еще. И слева на скамейке никого, и справа. Маэстро играет теперь только для меня. Правильно делает, потому что я уже нащупал свой кошелек и приготовился быть щедрым, как никогда ни до, ни после.