Бочка порядка ложка хаоса. Игра в прятки

Максим убрал руку от светляка и опять осмотрелся. Поток, который все это время куда-то его нес, почему-то пропал. Зато вокруг висело множество лент. Живых лент, светившихся мягким внутренним светом. А может, это были водоросли. И их тихонько покачивала вода, которую Максим не ощущал. Или это был такой ветер, тоже неощутимый.

— Странно, — сказал Максим.

Ленты-водоросли завибрировали и колыхнулись в его сторону.

Максим ошарашено замер, вздохнул и решительно протянул руку к одной из лент. Она была теплая и упругая. А еще она была частью чего-то большого, находящегося не здесь.

— Хм, — сказал парень.

Может, это и есть те составляющие, о которых говорил Ярослав? Если это они, если эти штуки получились из хаоса-потока, то тогда, получается, мертвой воды налили достаточно для того, чтобы мир залечил раны и стал оживать. А значит, следует поспешить.

Парень глубоко вдохнул, положил ладонь на светляка, который ощущался средоточием энергии, и закрыл глаза. Так думалось лучше.

Когда-то, когда он был еще маленьким, мама зашла в обувной магазин и села на красный пуфик примерять понравившиеся босоножки. А он, будучи любопытным ребенком, побрел вдоль полки, рассматривая диковинную женскую обувь, украшенную бусинами, цветочками и даже бабочками. И сам не заметил, как уперся носом в зеркало. Оно было большое, на полстены, и очень чистое. Из-за чего казалось, что это не зеркало вовсе, а продолжение магазина. Потом, когда подрос и поумнел, с удивлением узнал, что такие зеркала нужны для зрительного увеличения пространства. И есть любители делать зеркальные стены даже в жилых помещениях. Им так кажется, что в комнате просторнее, больше воздуха и света.

А что, если это будет не иллюзия? Что, если мир отраженный в посеребренном стекле не будет отражением? Точнее, не так. Он отразится, но будет таким же настоящим, как и то, что отразилось. И таких зеркал будет великое множество, достаточное для того, чтобы не пришлось увеличивать плотность материи в том, что уже существует.

— Зеркало, — сказал Максим и, несмотря на то, что глаза все еще были закрыты, увидел-ощутил, как колыхнулись ленты. — Лабиринт из зеркал-плоскостей, каждая из которых не просто часть города, а начало целого мира. Хорошая ведь идея?

Он видел этот лабиринт. Тот же город, только плоскости не заканчиваются лестницами и перемещателями, ведущими на другие плоскости, или городской стеной. С любой плоскости можно пойти дальше и выйти в степь, заросшую мышиным горошком и ковылем, или к лесу, а может, сразу за городской стеной раскинется море или изрезанная каменистыми ущельями пустошь. Да мало ли что там может быть? Пейзажей много, и за этими пейзажами обязательно будет еще что-то и еще, а там, может быть, окажется плоскость какого-то другого города. Или какой-нибудь рыбацкий поселок, не имеющий ни малейшего отношения к плоскостям. Это ведь лабиринт, и необязательно он должен вести в города.

Вот только…

В этом лабиринте кто угодно потеряется, если плоскости будут двигаться так же бестолково как сейчас, меняя положение в ответ на смещение баланса.

С другой стороны, раз нет потока-хаоса, то почему этот баланс должен меняться? Должна быть какая-то стабильность и плоскости должны застыть в том положении, в котором пребывают сейчас. После этого всего лишь нужно изучить лабиринт из тысяч маленьких миров и все будет в порядке. А рано или поздно его изучат.

— Хорошо, — сказал сам себе Максим и крепко сжал в ладони светляк.

Пружина энергии выстрелила сразу во все стороны.

Ленты сначала расступились, а потом потянулись к ней, начав переплетаться, создавать что-то новое. И открывший глаза Максим увидел то самое зеркало, за которым волшебная страна. Потрогал его и шагнул вперед, преодолевая легкое сопротивление того, что еще мгновение назад казалось стеклом. Вместе с Максимом в зеркальный мир шагнул объем, стал разворачиваться во все стороны, как надувная игрушка, наполняющаяся воздухом. Появились звуки и запахи. Тихо шелестел листьями незнакомый, но когда-то где-то уже виденный куст. Пахло недавно прошедшим дождем, хотя трава была сухая. Наверное, он прошел где-то дальше, а сюда запах приносит ветер. Так бывает. По небу плыли облака, и только с одной стороны темнели грозовые тучи. В этом пейзаже не хватало только щебета птиц. Должны они быть. А еще должны быть насекомые. Муравьи всякие, божьи коровки, даже тля. А еще гусеницы и бабочки, как же без них?

Насекомые появились резко. Еще мгновение назад тишину нарушал только ветер, шелестевший листьями, а потом над головой Максима с басовитым жужжанием пролетел толстый шмель, деловито сел на торчащий над травой василек и стал там копошиться.

Птицы появились гораздо позже насекомых. Наверное, птицы сложнее, и для того, чтобы они сплелись из тех лент, нужно время.