Бочка порядка ложка хаоса. Игра в прятки

А Вова взял и по неведомой причине этих советчиков послушался. Расспросил бы для начала, что это за мост, может быть и не рискнул к нему бежать, узнав, что это просто металлическая перемычка между смотревшими друг на друга частями здания. Довольно узкая перемычка. С деревянным настилом и изящными перильцами, за которые хвататься было страшно.

Нет, высоты Вова вовсе не боялся. Он боялся того, что этот мост раскачивается под порывами ветра. А еще парню не нравилось, что верхняя одежда осталась где-то в гардеробе на первом этаже. А может даже в подвале.

Почему Вова, увидев мост, не развернулся и не пошел по обходному пути, он и сам не знал. Может, дух противоречия взыграл, может, мозги незаметно для себя простудил, может, еще что-то, вплоть до порчи и гипноза. В общем, Вова сделал глупость. Закрыл за спиной дверь и решительно побрел по мосту. А на улице как раз снег начался, почему-то летевший параллельно земле, слева направо. И ветер, опять же. И холодрыга. Зима ведь.

Таким идиотом Вова давно себя не чувствовал. И это ему еще повезло. Ведь дверь на противоположном конце моста могла быть запертой. Тогда пришлось бы идти в другую сторону, ловить советчиков и устраивать драку. Просто чтобы согреться.

Оказавшись в спасительном тепле школы, Вова первым делом присел, обхватил себя руками и попытался согреться. Потом сообразил, что двигаясь согреется быстрее. Потом попытался отряхнуть снег. А потом так и пошел дальше, чувствуя себя искупанным кошаком. Ага, тем, который сухим выглядит толстым и красивым, а мокрым — тощей горбатой сдыхонью.

Попадавшиеся на пути люди смотрели на Вову с удивлением. Иногда с сочувствием. Иногда насмешливо.

Парень, смирившись со своей участью, опять стал спрашивать об неуловимом Гойдене и в итоге был послан к синей двери с правой стороны в конце коридора. Как ни странно, даже нашел ее с первой попытки. То ли объяснили хорошо, то ли эта дверь была такая одна на весь этаж.

Вова немного постоял, пригладил волосы и решительно постучал. После чего дверь открыл и вошел, держа на всякий случай папку перед собой.

За дверью обнаружилась захламленная комната со свисающими с потолка кусками ткани.

— А это еще кто? — недовольно спросил женский голос слева и из-за полотнища выглянула курносая веснушчатая девушка.

Симпатичная девушка. Поэтому Вова улыбнулся и заявил:

— Меня к Гойдену послали.

— А, — сказала девушка и, потеряв к нему интерес, скрылась за тканью.

Вова переступил с ноги на ногу, осмотрелся.

— Эй, мне Гойден нужен!

За тряпкой справа что-то с шорохом осыпалось, а потом кто-то стал тихо материться.

— Эй! — повторил Вова, не любивший игнорирования своей персоны.

— Да здесь я, здесь, — недовольно отозвались справа. — Иди, помоги! Иначе долго ждать придется. Кто только их придумал…

Вова немного подумал, а потом взял и пошел.

За тканью обнаружился темноволосый, всклокоченный дядька, всем телом державший норовившую рухнуть колонну сложенную из чего-то похожего на прозрачные патефонные пластинки. Дядька старался, держал, а пластинки, несмотря на его усилия, потихоньку расползались и осыпались с вершины колонны. Мужчина матерился, но своей странной деятельности не прекращал.

— Хм, — сказал Вова, считавший, что проще эту колонну уронить, а потом сложить заново.

— Помогай! — приказал дядька и получил по голове упавшей пластиной.

— Как? — спросил парень, которому казалось, что чужая помощь мужчине только помешает.

— Хватай верхние, стопкой!

Вова скептически посмотрел на то, что ему приказали хватать, и опять хмыкнул.

— Я как бы не эквилибрист, чтобы что-то такое схватить и не рассыпать, — сообщил парень.

— Как не эквилибрист? — искренне удивился мужчина, дернулся, пытаясь рассмотреть Вову получше, и колонна таки рухнула. — Ты еще кто? — заинтересовался, полюбовавшись рассыпавшимися у его ног пластинами.

Вова молча протянул папку.

Мужчина ее открыл, полюбовался шпаргалкой, отдал ее парню. Потом стал читать то, что в папке было помимо шпаргалки. Вова сколько не пытался, понять что там написано не смог. Буквы вроде знакомые, слова тоже, а во что-то осмысленное они почему-то не складывались.

— Так это ты, — задумчиво сказал мужчина и взлохматил пятерней и без того лохматую прическу. — Ага, ага. Помочь и направить. Раскрыть подсознание. Психопрофиль подходящий. Вот психопрофилей мне и не хватало. Ты как амнезию умудрился заработать? — спросил Гойден, в упор глядя на Вову.

— Амнезию? — пришибленно переспросил парень.

— А, не важно, — решил мужчина и продолжил чтение. — Так. Отказать я не могу. Долги надо отдавать. Но что с тобой делать? К начинающим не засунешь, там люди учатся, а не пытаются с внутренним миром поговорить. Так что же делать? Может в вечернюю группу? С одной стороны, все условия будут соблюдены, с другой стороны, ты сможешь заниматься тем, чем тебе захочется. В некоторых рамках. Потому что нельзя петь в художественном классе. Понимаешь?

Вова ничего не понял, но на всякий случай кивнул. Ощущение, что он находится в дурдоме у парня росло и крепло.

— Вот и хорошо! — обрадовался чему-то неведомому Гойден и заорал: — Ратика!