Бодр, ол бодр, уфффр! (СИ)

- Пусть завалится. Попугаище, - кривится наш воинственный скептик (скептики считают, что бодриаты тупые повторюшки) и опять сплёвывает на пол.

- Гаже - оценивает Бодри-Шина то ли конкретное действие, то ли картину в целом. Пол не только заплёван, но и закидан мелким и покрупнее мусором - билетами, пакетами, салфетками, огрызками; банка, пачка "Драйвапа", стакашек...

- Не нравится - не ешь!

И тут Бодри-Шина встаёт. "Бодр!" - говорит она...

Капец, я так понимаю, нашему уговору. Вот именно - ёпанарот!

Потолок низкий. Для нас-то нормальный. Для неё. Встать в полный рост она может только упираясь в него затылком.

Ну вот. Теперь она похожа на гусака, прихлопнутого грязной пластмассиной, усеянной разбитыми софитами. На гусака, но не только.

Лапы (которые руки) всё-таки тиранозаврочьи, отчего все её пассы кажутся такими забавными - как будто дракоша фокусы показывает.

А фокусы красивые. Народ притих и смотрит, и смотрит не отрываясь, хотя, я уверен, каждый из них это видел, и не раз.

После нескольких "холостых" пассов от её кривых маленьких пальцев начинают расходиться пульсирующие цветные окружности. Шипя как масло на сковородке, они расползаются всё шире и шире и не только пульсируют, но и покачиваются, пересекаются, закручиваются и раскручиваются, размыкаются и снова смыкаются. Шипят всё громче.

Наконец, весь салон заполоняется этими радужными кольцами, кроме них ничего и никого уже и не видно, а шипение такое, что только его и слышно.

- Бодр! - приказывает Шина. И всё пропадает. Ни колец, ни шума.

Несколько мгновений тишины в обычной омнюхе. Хотя - не такой и обычной.

Салон чистый, весь, - окна, пол, потолок.

Стеклина рядом с Шиной - не разбитая, целая, только вся почему-то в тоненькую синюю полоску.

Софиты тоже целые, все как один. Ровные блестящие ряды. Я такие раньше никогда и не видел...

- Чёрт знает что, - заключает пожилая матрона в чёрной шляпе с обвисшими полями и надвигает шляпу так, чтобы ничего этого не видеть.

Не понимаю, что тут может не нравиться. Знал, что не понравится, и всё равно не понимаю.

- Порядок же, - уточняю я, специально для дамы, наличествующую картину.

- Пусть идут к чёрту, к дьяволу со своими порядками, - отзывается она из-под полей.

Другие пассажиры лениво, но единодушно согласны, кто-то просто кислой миной, кто-то миной и комментариями вроде "типа удивила", "хрень", "да ну на".

Особенно обидно, что я предупреждал!

- А я ей говорил!.. - выкрикиваю я дурниной. Можно бы, конечно, и поспокойнее. - Поняла? Сидеть! - это я уже Бодри, разумеется.