Bodyguard

Я не могу позволить этому продолжаться. Я никогда не был слабаком и никогда не позволю себе этого».

Эпилог

One Direction & The Weeknd – Stockholm Syndrome – Wicked Games

***

– Макс, – позвал тихий голос девушки. Он медленно открыл глаза и посмотрел на белый потолок с большими квадратными лампами. Макс почувствовал, что в горле, как в пустыне, и от этого ощущения поморщился. Он повернул голову в сторону Хезер и улыбнулся уголком губ.

Макс посмотрел вокруг себя. Он лежал в больничной палате. Его грудная клетка и руки, местами, были туго перебинтованы, в правой руке стоял катетер с капельницей, голова раскалывалась.

– Хочешь пить? – спросила Хезер, Макс кивнул. Она налила в стакан воды и передала Максу, тот сразу же опустошил его. Ему стало немного легче.

– Как долго я здесь?

– Несколько дней, – Макс протянул руку к лицу Хезер и вытер с ее щеки слезы.

– Ты в порядке? Где Вернон и Джордж?

– Не знаю, но врач сказал, как только ты проснешься, позвать его, – Хезер встала со стула и сделала несколько шагов к двери, но остановилась и развернулась к Максу. Она подошла к нему и поцеловала в губы, осторожно, боясь причинить ему боль.

– Со мной все в порядке, – голос Макса был немного хриплый. Хезер оставила еще один поцелуй на его губах и вышла из палаты.

Макс поморщился, когда начал подниматься. Его раны болели.

– Куда Вы собрались? – Макс посмотрел в сторону двери, там стоял мужчина в белом халате.

– Решил прогуляться, – сказал Макс.

– Не сейчас, молодой человек, давайте я вас осмотрю. Вам ещё не желательно вставать. – Следующие пятнадцать минут врач осматривает Макса, что-то записывает на своем планшете.

– Доктор, как долго я здесь буду находиться?

– Ровно столько, сколько вам понадобится, чтобы ваши раны затянулись. У вас весьма глубокие раны и сломано два ребра, так что пока отдыхайте молодой человек, мы о вас позаботимся. Через пару недель сделаем контрольные снимки, – доктор выходит из палаты. Макс прислоняется спиной к подушке и сжимает одеяло. В палату возвращается Хезер.

– Макс, – обеспокоенно смотрит Хезер на скривившегося Макса.

– Еще две недели тут торчать с какими-то царапинами, – Макс отворачивает голову. Он ненавидит чувствовать себя бессильным. Его злит это чувство, когда даже лежать больно. – Ляг со мной, – Макс смотрит на Хезер и опускается вниз по подушке, чтобы было удобнее.

– Макс, тут нельзя так делать, – помедлив, она не решительно спросила, – тебе не будет больно?

– Нет, – отвечает Макс. Хезер снимает обувь, обходит больничную кровать и осторожно ложится рядом с Максом.

Они не разговаривают, они просто наслаждаются теплом друг друга. Макс прикрывает глаза, одной рукой обнимая Хезер за талию. Его дыхание становится ровным. Он чувствует легкий цветочный аромат Хезер, чувствует, как она осторожно, практически невесомо, подушечкой пальца выводит разные узоры на его здоровом плече.

– Я присмотрела пару мест, куда мы могли бы съездить отдохнуть после того, как тебя выпишут из больницы.

Макс решил притвориться спящим. Хезер тихо выдохнула и продолжила выводить узоры на его плече. Макс разрывался на две части, он отчаянно начал думать, что делать дальше. Он хотел уехать с Хезер прямо сейчас и хотел уехать домой в Беннингтон к Питу, туда, где тихо и практически нет людей.

Девчонка влюбилась в него, и он это прекрасно понимал. Но быть с ней, постоянно ограждать от опасности – это может быть опасным для него самого. Годами вымуштрованный контроль летит к чертям, а слабость проступает. Сейчас все разрешилось, а что дальше? Ее чувства могут пробудить как хорошее, так и плохое. Как жить, будучи жестокой машиной? А что, если это коснется и ее? Нет, нельзя так рисковать, это может плохо кончиться для обоих.

Через десять минут подействовало обезболивающее, и Макс уснул, впрочем, Хезер, удобно устроившись на плече Макса тоже уснула. Она, наконец, смогла спокойно поспать, зная, что с Максом все хорошо.

Дверь в палату открылась, но этого никто не заметил. Вернон сделал шаг вперед и увидел спящих Макса и Хезер. Во сне Макс крепко обнимал Хезер и от Вернона, не ускользнула эта деталь. Вернон покачал головой, догадываясь, почему его дочь не спала несколько ночей подряд, и вышел из палаты, тихо прикрыв за собой дверь.

Через некоторое время, когда Макс снова открыл глаза, он чувствовал себя значительно лучше. Он осмотрелся и понял, что в палате никого, кроме него, часы над дверью показывали полночь. В палате было почти темно, мягкий тусклый свет, от торшера напротив кровати, рассеивался небольшими бликами по полу и стенам. Он внимательно осмотрел палату. Кроме его кровати в палате было кресло, окно, закрытые жалюзи, и несколько горшков с цветами в углу.