Боэмунд Антиохийский. Рыцарь удачи

После ухода греческого войска норманнский вождь также смог выдвинуть в качестве предлога несоблюдение обязательств императором, что освобождало его от вассальной клятвы если не сообразно строгой букве закона, то по крайней мере в глазах большей части крестоносцев. Те действительно были убеждены, что их предводители принесли клятву при условии, что император обеспечит им военную и логистическую поддержку вплоть до Иерусалима. Даже при отсутствии такого формального обязательства вассальная клятва подразумевала подобную военную помощь, поддержку вассалу, оказавшемуся в опасности. Однако в то время император все еще находился в Романии, усмиряя земли, отвоеванные для него крестоносцами, а его представитель покинул армию, когда она была в самом опасном положении! Из-за этого враждебное отношение к грекам и к Алексею могло лишь укрепиться и способствовать взлету популярности Боэмунда, что и произошло. Играя, таким образом, «на двух столах», ловкач Боэмунд был уверен в выигрыше.

Татикий был не единственным, кто покинул ряды воинства крестоносцев: почти в то же время, что и он, из лагеря ушел и Балдуин Булонский вместе с большей частью своих войск, ответив на призыв Тороса, правителя Эдессы, просившего защитить его город от турок. Вскоре Балдуин был им «усыновлен», а месяцем позже он захватил этот город для себя одного. С этого времени, как мы видим, князья-крестоносцы уже без колебаний выкраивали для себя владения из бывших земель Византийской империи. Боэмунд был не первым, кто поступил таким образом.

Собирался ли Боэмунд последовать примеру Балдуина? Во всяком случае, он не терял надежды захватить Антиохию и поддерживал свою популярность, возраставшую среди крестоносцев. Так, несколько дней спустя, 9 февраля 1098 года, христиане одержали победу над турками, которую прославляет норманнский Аноним, приписывая ее одному Боэмунду[389]. Узнав о приближении новой армии турок под предводительством эмира Алеппо Ридвана, идущего на помощь осажденному гарнизону, крестоносцы устроили совет во главе с Адемаром, епископом Пюи. Боэмунд вызвался командовать рыцарями, которые пойдут навстречу врагам, в то время как пешие воины останутся в лагере, чтобы продолжить осаду. Князья дали свое согласие, и рыцари отправились на бой во главе с норманном, который на рассвете послал разведчиков, чтобы выведать точное расположение врага. По их возвращении, получив нужные сведения, Боэмунд выстроил войска в боевом порядке. Норманнский Аноним пользуется этим обстоятельством, чтобы передать хвалебные слова, с которыми христианские воины обратились к норманнскому предводителю:

«Ты рассудителен и благоразумен, ты велик и знаменит, ты храбр и победоносен, ты законодатель битв и судья сражений — сделай это. Будет все, как ты велишь. Все, что тебе кажется полезным, соверши и сделай для себя и для нас»[390].

В соответствии со стратегией, которую некоторые историки считают новшеством, Боэмунд разбил свои войска на шесть корпусов и встал во главе шестого отряда, расположенного в арьергарде[391]. Увидев, что христиане дрогнули под напором турок, он, подозвав своего знаменосца, обратился к нему с воодушевляющей речью о священной войне, в которой угадывается и церковное происхождение автора, и его намерение пропагандировать крестовый поход:

«Спеши скорее, как только можешь, как подобает храброму мужу. И будь ревностной подмогой Богу и Святому Гробу. Ты поистине знаешь, что эта война не плоти, но духа. Итак, будь храбрейшим поборником Христа. Иди с миром. Да будет Господь с тобой везде»[392].

Вслед за чем Боэмунд ринулся на врагов, истребляя турок, «словно лев в овечьем стаде», и обратил их в бегство. При виде знамени норманна, реющего в первых рядах, другие отряды, прекратив отступление, превратили победу турок в их разгром. Крестоносцы доставили в лагерь сотню голов убитых врагов и множество коней.