Боец 2. Лихие 90-е

— Как хочешь, лишь бы на меня не смотрел.

Араику не понравилось, что мы чешим языками, вместо того, чтобы ящики таскать, он тотчас вызверился, подгоняя нас. Но задачу Рябой понял. Взял ящик, понес на склад, а когда я уже возвращался к коробу, сзади послышался грохот и следом звон разбитого стекла. Я коротко хмыкнул Рябой не стал изобретать велосипед и попросту выронил ящик из рук, сделав вид, что споткнулся о порожек ворот.

Ну а что, простой способ — еще не значит, что не рабочий. Я оглянулся через плечо, видя, как Рябой, включив дурака, нагнулся над ящиком, а к нему бросился Араик, злой как черт. Шипит, язык прикусил.

— Ты под ноги хоть смотришь…

Чем закончится перепалка, я не стал дожидаться. Бросился к шатающимся доскам, на корточки присел, доску подковырнул. Как я и предполагал — у кузова имелось двойное дно. Стоило поддеть доски, как перед моими глазами предстали упакованные в целлофан пистолетные части: рамки со стволами, кожух-затворы, детали ударно-спусковых механизмов, магазины. Все в ассортименте. Вот они… родимые. Все с вами ясно, братки, воруете у Родины оружие без всяких зазрений совести.

Времени на любование запрещенкой не было. Я быстро вернул на место доску, ведь Араик, помня о времени, мог в любой момент переключить внимание с Рябого на меня, а мне его внимание совершенно не тарахтело. Я взял очередной ящик и понес Рябому. Они с Араиком, видимо, решили, что осколки мы уберем потом, как с разгрузкой поквитаемся, потому что пацан меня уже ждал.

— Тамт второе дно, — шепнул я ему, передавая ящик.

— Уверен, Боец?

— Будь готов…

Мы продолжили погрузку, а я на ходу пытался сообразить, как быть дальше. Задача, которую передо мной Заур ставил — выполнена. Удалось вскрыть, что конкуренты ведут себя непорядочно и договоренности нарушают. По большому счету, теперь надо закончить разгрузку и грамотно съехать.

Но! Смущали меня две вещи: во-первых, для конкретной предъявы у меня слишком мало информации собрано. И если Демид Игоревич, или кто там из кладбищенских, задумают предъяву кидать, то этого недостаточно. Хотя грузовик явно принадлежит Карену, о чем свидетельствовала накладная. Однако проблема в том, что накладная сама по себе ничего ровным счетом не значит. В основе предъявы будут лежать слова пехотинцев, то есть мои слова и Рябого, а этого при серьезных разборках определенно мало.

Возвращаясь к коробу, я родил мысль, что правильнее всего будет сейчас зачехлиться, отойти и позже вернуться к складу, чтобы попытаться накрыть здешних умельцев в момент передачи запрещенки на завод. Взвесив идею, я быстро понял, что она никуда не годится — после того, как мы кладовщика прессанули, а грузчиков накачали химией, сто пудов поднимется знатный кипиш. Вот тогда уже не получится никого накрыть — уж очень мы тут наследили.

Думай, Боец…Думай…

Судьба сама подсказала, что делать дальше. Когда я взял очередной ящик в руки, ситуация резко изменилась. Идя к Рябому, я увидел, как из каморки на складе явилось «тело» — пошатываясь, как зомби, из-под стола выполз кладовщик с завязанными за спиной руками и кляпом во рту.

Вот же сука! Очухался! Бл*дь! Действительно, здоровье, как у быка.

Кладовщик все еще ощущал на себе приход от моего удара, оглядываясь, и явно не до конца в себя пришел. Зато его прекрасно мог увидеть Араик… Пришлось действовать мгновенно. Подсмотрев прием у Рябого, я сделал вид, что споткнулся, и выронил из рук ящик с банками. Причем выронил специально так, чтобы банки из ящика вывалились! Банки покатились по кузову и начали одна за другой падать. Армянин снова взорвался.

— Что ты творишь, э! Ты…

Что хотел сказать Араик, я не успел услышать, потому что тут сориентировался Рябой — он воспринял мой трюк, как призыв к действию. Видно, тоже боковым зрением увидел вышедшего из каморки на свет кладовщика. По крайней мере, подхватив одну из банок, прежде чем она грохнулась на асфальт, Рябой, недолго думаю, разбил стекло о голову армянина.

На грохот уже бежал второй крендель, который на перекрестке обстановку пас, чтобы никакие пассажиры к месту разгрузки не прошмыгнули. В первый-то раз, когда Рябой банки грохнул, Араик специально сигнал своему кенту подавал, что все в порядке и под контролем. Сейчас же никакого сигнала не последовало, потому что Араик лежал в отключке, весь в осколках и огуречном рассоле.

— Что здесь происходит⁈

Запыхавшись от спринта, второй армянин увидел лежавшего на асфальте Араика, перевел взгляд на кладовщика, шатавшегося по складу с завязанными руками.

Ну и сразу за пазуху полез за стволом. Понял мужик, что пахнет паленым.

— Мамед, брат! Наших мочат! — заорал он, вытаскивая ствол.

Не знаю почему, но Мамед не торопился из кабины вылезать, как будто оглох. Нам же на руку. Я не стал ловить тупняка, сблизился с армянином и пробил ему маваши в голову.

Упс.

Нежданчик, да?

Его отбросило на ворота, и он сполз на пятую точку, подбородок на грудь уронил. Пистолет выпал на асфальт, и я его тут же себе прикарманил.

— Уходим! — бросил Рябому.