Боец 2. Лихие 90-е

— Сейчас как раз заедем на рынок, и станет яснее, — пару минут назад я попросил завезти меня на ту самую вещевую барахолку, где я первый раз с цыганами повидался.

Макс не смог дать мне наводку, не назвал имен или примет — пусть бедняга сначала хотя бы выживет, а потом поговорим. Но что-то подсказывало, что на рынке я найду ответы на нужные вопросы. Внутри бурлила злость, я действительно, несмотря на собственное состояние, не хотел откладывать дело в долгий ящик. Что хотел, так это дать реакцию прямо сейчас. Целью тех людей, которые ворвались в мою хату, был я и никто другой. Случайности здесь не могло быть по определению. Но больше всего меня смущало, что эти пока что «незнакомцы» полезли к хозяйке, выведав, что я снимаю хату именно у нее. Не знаю даже, что они ей наговорили и как запугали, что женщина мигом отреклась не только от меня, но и от Заура. Перепугана хозяйка была знатно…

Ну ничего, прямо сейчас я собирался все выяснить. Лезть в одного на табор я не видел смысла — они меня точно забьют, поэтому хотел выдернуть одного из цыган на такой же допрос с пристрастием. По типу того, как они устроили Максу. Для этого припомнил, что один из цыган вечно терся на «посту», рядом с входом в рынок. Чтобы не светиться, мы с Мухой сняли с «девятки» номера, сложили на заднем сиденье.

— Вон там тормозни, — я указал Мухе на вход на рынок. — Я пройдусь, одного мерзавца проведаю, а ты багажник освободи.

Задавать уточняющие вопросы на этот раз Муха не стал — и так все понял. Он остановился, где сказано, я вышел из «девятки» и двинулся ко входу, где должен был стоять цыган. Прошелся туда-сюда, ища его глазами, но то место, где мужик стоял в прошлый раз, сегодня пустовало. Вернее, на этом месте стояла старушка, но не цыганка, а русская. Она просила у народа милостыню и постоянно крестилась. Оглядевшись, я подошел ближе к бабуле, доставая из кармана купюру, которую хотел попрошайке отдать.

Я присел на корточки, чтобы взглянуть бабуле в глаза.

— Бабуль, а бабуль, здесь цыган раньше был, на твоем месте, — прошептал я, понимая, что старуха стоит здесь не просто так, ее сюда кто-то поставил. — Сейчас он где?

Задав вопрос, я сунул деньги в банку. Бабушка не переставала креститься, опираясь на костыль. Я видел, что мой жест она заметила. И вопрос тоже услышала.

— Был чумазый, да сплыл, — почти не разжимая впалых губ, ответила она.

— И куда сплыл?

— Отвали, — неожиданно резко ответила бабуля. — Нет больше здесь цыган!

Ха! Вот тебе и божий одуванчик.

Понятно. Пришлось подниматься с корточек не солоно хлебавши. Другие вопросы я не стал задавать. Где этот цыган, бабка наверняка знала, но не хотела говорить. Пошатался по рынку и действительно не встретил ни одного цыгана вокруг. Странно… Я решил поинтересоваться у женщины с тележкой, снующей по рядам. Как только ее увидел, сразу вспомнил — это ведь у нее в прошлый раз мы с Лидкой покупали пирожки, женщина как никто другой может подсказать, что происходит на рынке. Поднял руку, показывая ей, чтобы она подъехала. Торговка сразу заметила жест и заколесила ко мне.

— Какие пирожочки желаете?

— С картошкой.

Тетка полезла открывать свою сумку, а я вытащил еще одну купюру наизготовку. Молчание, как говорится, золото, но немолчание — хрустящие купюры. Пирожок появился из тележки, она обернула его куском бумаги, чтобы мне было удобнее брать.

— Пожалуйста… ой, сдачи не будет.

— Можно без сдачи, мне бы тут справки навести, — улыбнулся я.

Озвучил женщине вопрос.

— Господи… а вы разве не слышали? За ними вчера какие-то бандиты приехали на фургоне, ну, буханка. Выловили, побросали их в буханку и увезли — весь табор. Больше их никто не видел, — пояснила торговка.

— Сотворили что?

— Да кто ж их знает, что там не поде…

Продавщица запнулась, взглянула мне за спину и рот рукой закрыла, сдерживая крик. Другой рукой принялась тыкать пальцем. А потом резко развернулась и едва не бегом побежала прочь, волоча за собой несчастную тележку.

— Вон, снова приехали, Маня, от греха подальше выручку прячь, — послышалось от одной из торговок за прилавком с пледами. Челноки задергались, но старались сохранять самый обычный вид.

Я обернулся и увидел, как у рынка, метрах в двадцати от Мухиной «девятки», остановился УАЗ-«буханка». Сразу стало понятно, что это именно тот автомобиль, который заезжал за цыганами вчера. Дверцы «буханки» открылись, и из салона на улицу вытолкнули молодую девчонку. Она упала на асфальт, больно ударилась коленями и так и осталась стоять на четвереньках. Девушка была практически голой, если не считать чулок. Нагую грудь она прикрывала одной рукой. Следом из машины выкинули чемодан, который, упав на асфальт, треснул, и наружу высыпались вещи. Я нахмурился… это ведь мои вещи. Потом у меня в сердце неприятно кольнуло. Девчонку я теперь узнал — это была та самая проститутка Алина из ночлежки «У Карена».