Боец

Действительно, такси притормозило у набережной, где, опираясь на гранитные перила, скучали специфически одетые длинноногие девки. К такси подошел паренек и что-то спросил, потом подозвал нескольких шлюх, и одна из них нырнула на заднее сиденье. Такси сейчас же сорвалось с места.

— И что, прямо на ходу отсасывает? — спросил Павел.

— Не похоже. Видимо, поехали развлекаться на хату.

— Вот и прекрасно.

— А смотри, какой он донжуан — и твою пользует, и на шлюх энергии хватает.

Павел ухмыльнулся — въедливый мужичок попался, поязвить не прочь над обманутым мужем-рогачом. Ладно, сегодня его вечер — и деньги за катание, и слежка-развлечение, пусть потешится по полной программе, отпуская обидные замечания. В другой раз на настоящего обиженного судьбой рогача нарвется, тот его так отходит — на всю оставшуюся жизнь наука будет, что слово — серебро, а молчание — золото.

Такси медленно ехало вдоль облупленных, давно не ремонтированных старинных домов, многие из них казались заброшенными. Где-то здесь, видимо, располагался притон. И точно, такси мягко вкатило через арку во внутренний двор.

— Тормози, — велел своему бомбиле Павел. Протянул деньги: — Получи обещанное.

Он всунул в руку мужика купюру оговоренного заранее достоинства и вышел из машины. Мужичок радостно-гадливо усмехнулся, мол, удачи тебе, рогач, газанул и умчался прочь.

Сразу стало тихо и неспокойно на душе. Дул пронзительный, сырой ветер.

«Самое время для злодеяний. И погода соответствует», — подумал Павел и сам испугался своего настроения — он не маньяк, чтобы так дрожать от предвкушения чужой мучительной смерти, он лишь выполняет высшую волю, и только! Почему же такие нервозные переживания? Поистине своя душа — потемки, что уж про чужую говорить!

Он быстро завернул в темный проход, миновал его и оказался посреди мрачного, пахнущего сырой плесенью и гнилью двора. Многоэтажки нависали серыми громадами. Такси, на котором приехал Свипольский, рыча двигателем, отъехало от подъезда со сбитыми дверьми.

«Как здесь все плохо — даже нет железных дверей с кодовым замком. Поистине центр Питера выгнивает и умирает», — подумал Павел.

Он прижался к стене дома, чтобы остаться незамеченным, и пошел к подъезду. Теперь он ощущал небывалое спокойствие, отрешившись от внешнего мира, словно происходящее с ним на самом деле происходило с кем-то другим и он был сторонним наблюдателем.

В подъезде было темно и пахло мочой. Где-то вверху еще слышался шум шагов — его жертва и шлюха продолжали подниматься. Спокойствие опять покинуло Павла, и он ощутил волнение охотника. Он сглотнул слюну, инстинктивно просунул руку во внутренний карман легкого пиджака, нащупал нож. Все будет так, как он не раз представлял, — удар в живот, проворот, чтобы намотать кишки на клинок, и резко на себя. Изо рта жертвы хлынет кровь и зальет ему грудь.

Павел стряхнул наваждение и по-кошачьи тихо кинулся вверх по лестнице.

Хлопнула дверь. Они вошли в квартиру. Павел затаился на площадке, переводя дыхание. Достав нож, пошевелил вспотевшими пальцами. За дверью бубнил мужской голос и хихикала женщина.

Павел резко выдохнул — пора. Хотел сказать: «С богом!», но осекся. Он поднес руку к двери и резко, отрывисто постучал костяшкой пальца. Звук пронзительно громко скакнул вверх, к потолку, и провалился в самый низ.

За дверью затихли, и секунду висела напряженная тишина. Павел слышал, как громко стучит сердце в груди.

— Кто там? — испуганно спросила женщина.

— Таксист. Вы неправильно рассчитались, — нервно придыхая, сказал Павел.

— Пошел на …!

Павел выругался. Что, если стерва не откроет? Дурацкое положение. Да нет, откроет. Он такой шум поднимет, а шлюхи шума не любят, чтобы не злобить соседей.

Он зло застучал кулаком в дверь изо всех сил. Бухающие звуки наполнили подъезд.

За дверью смачно выругались, и мужской голос отозвался:

— Сейчас открою, не долби!

Щелкнул замок, дверь отворилась. Из прихожей падал свет. Павел увидел Свипольского и размалеванную недовольную шлюху. Свипольский удивился, поняв, что перед ним стоит не таксист, но Павел не дал ему опомниться — он выстрелил сжатым кулаком в правый глаз, вмиг ослепив мужчину. Свипольский охнул, пошатнулся. Павел вторым ударом опрокинул его на пол и вошел в квартиру.

Шлюха громко взвизгнула, кинулась из прихожей внутрь квартиры, заорав благим матом.

«Вот сука!» — выругался про себя Павел, потея от нервного напряжения, зло пнул Свипольского в шею, лишив его воздуха, захлопнул за собой входную дверь и помчался ловить девку. Но та, продолжая орать, уже имея опыт разборок с бандитами, юркнула в ванную комнату и закрылась на защелку.

Взбешенный Павел в бессильной злобе несколько раз ударил в дверь кулаком, потом пнул — эта дрянь для него оказалась недосягаема, и она видела его лицо!

— Заткнись! — закричал он.

Шлюха затаилась. Павел вытер градом кативший пот, оглянулся на дергающего ногами Свипольского, ловящего ртом воздухом, потом уперся лбом в дверь ванной и хрипло произнес:

— Будешь сидеть тихо, я скоро уйду. Ты мне не нужна. Начнешь орать или попытаешься позвонить по сотовому, пристрелю через дверь.