Боец

Я прищурилась и подавила смех. Талисман в желтой куртке теперь прыгал по рингу, притворяясь, что жалит людей в толпе. Он улыбнулся мне, его черные глаза-бусинки смотрели на меня почти так же, как только что смотрел Дин, но он не стал ждать ответа. Подпрыгивая, чтобы прижаться задом к моему лицу, он раскачивал бедрами из стороны в сторону, покачивая длинным жалом в такт музыке, ревущей из динамиков.

Люди вокруг меня засмеялись, и, когда увидела, что жало возвращается к моему лицу, я оттолкнула его. Талисман обернулся и фыркнул:

— Тебе не нужно быть такой жестокой, женщина.

— Убирайся от моего лица, пчела-переросток.

Он проворчал, мотая из стороны в сторону большой головой:

— В тебе нет рождественского веселья, не так ли? — Затем он рассмеялся, отскочил от меня и поднял свои руки в черном костюме. Приняв позу, от которой его бицепсы увеличились, он поднес кулаки к голове и выпятил пах. — Ты знаешь, у кого есть рождественское настроение? — Он снова толкнул в меня пахом, затем повернулся к толпе и вскинул вверх руки. — Вы знаете, у кого есть рождественское настроение?

Толпа заорала в ответ:

— У Зеленого пиджака!

Я закатила глаза. Противник Джекса называл себя Зеленым пиджаком, и, поскольку сейчас было Рождество, ему нравилось расхаживать в костюме эльфа. Вся его фишка заключалась в том, что он жалил, как Зеленый пиджак, хотя его талисманом была желтая куртка. В этом не было никакого смысла, но, когда появился Зеленый пиджак, это никого не волновало. Он был ростом примерно метр девяносто и весил почти сто пятнадцать килограммов.

Джекс был намного стройнее. Его преимуществом была скорость, и когда я снова огляделась, поняла, что нам она понадобится. По периметру появились еще трое моих братьев. И если они показались, это означало, что неподалеку были их друзья, расставленные по всему бару. Это нехорошо. Еще они любили оставлять четверых снаружи, на всякий случай. Они обычно окружали место, и я знала, что они не откажутся от этого, не с одним из своих, помогающих беглецу.

— Пусть бог подарит счастье вашим пе-е-енисам! — Снаружи вошла группа поющих. Двое в конце бара смеялись, покачиваясь, и остальная часть бара повернулась к ним. Я закрыла глаза. У меня снова заболела голова. Я знала, к чему это приведет. Со следующей строкой песни к пению присоединилась остальная часть бара: — Пусть кто-нибудь… — певцы повысили голоса. — …подрочит вам!

— О боже, — пробормотала я себе под нос. Эта песня может никогда не закончиться.

По бару прокатился взрыв смеха, и певцы продолжили петь.

— Не забудьте потереть и насладиться. И делать это каждое утро.

— Где твой парень?

Я напряглась. Прямо передо мной стоял Дилан. Глядя мимо него, я увидела, что Хейли все еще стоит возле украшенной презервативами пальмы. Она приподняла брови и одними губами произнесла: «Извини».

Вот вам и помощь в его отвлечении.

Да пофиг. Я могу с ним справиться. Убедившись, что лицо ничего не выражает, я спросила:

— Кого ты имеешь в виду?

Брат фыркнул, качая головой.

— Да ладно, теперь ты прикидываешься дурочкой?

Я махнула рукой вокруг.

— Я просто сижу здесь. Наслаждаюсь шоу.

— Счастье познайте! — Толпа теперь почти кричала гимн, и они совсем не помогали моей головной боли. Дилан не ответил, но его плечи были расслабленными. Когда он все еще не ответил и не пошевелился, у меня возникло ужасное чувство, что он планирует обосноваться прямо рядом со мной.

Этого не было в плане. Мне нужно, чтобы он ушел.

— Чего ты хочешь, Дилан?

— Подрочить и познать счастье!

Нахмурив брови, он повернулся к певцам. Пока брат стоял спиной, я помахала Хейли. Она беспомощно развела руками. Я щелкнула пальцами и указала на своего брата. Она одними губами ответила: «Не знаю».

Я пристально посмотрела на нее, наклонив голову набок. Она поморщилась и прикусила губу. Я не получу от нее помощи. Теперь я это поняла.

Талисман вернулся к нам, размахивая руками в такт толпе. Он остановился перед Диланом и повернулся, чтобы помахать своим жалом, потирая переднюю часть брюк Дилана. Я ждала. Это не закончится хорошо, и не потребовалось второго раза, чтобы мой брат отреагировал.

Он резко вскинул руку и схватил жало.

— Отвали, придурок, — прорычал он. — Если еще раз ткнешь в меня этой штукой, я вытащу тебя на ринг для импровизированного надирания задницы.

Талисман оглянулся. Он перевел свои глазки-бусинки на Дилана, потом на меня. Через секунду он пожал плечами.

— Поступай, как знаешь. — Он придвинулся, его жало теперь было нацелено на меня, и я напряглась.

— Вот и все, ублюдок… — Дилан двинулся вперед.

— Облаченный лишь в крылья ангел кончил и принес весть о радостном освобождении… — продолжали певцы, но над толпой пронесся рев, прерывая моего брата и музыку.