Боец 8: лихие 90-е (СИ)

— Правильно понимаешь, — улыбнулся я в ответ. — Моральная поддержка мне точно не повредит. Да и есть у нас на турнире в планах момент, который будет ей особенно интересен. Ну а что касается наших совместных с ней планов — пока не знаю. Жизнь покажет.

Грейси одобрительно кивнул. Мы подошли к уже приготовленной машине и втроем отправились в аэропорт. Утром следующего дня наш рейсовый самолет приземлился в Нью-Джерси.

Глава 22

— Вот это ни хрена себе! Сергей, я просто не верю своим глазам! — таким восхищенным и изумленным голос Ройса Грейси я слышал впервые за все наше знакомство.

Мы выгрузились из машины и подходили к зданию «Тадж-Махала». Хотя нет, «подходили» — это слишком громкое слово. Нам приходилось протискиваться со своими дорожными сумками через огромную толпу людей, растянувшуюся едва ли не на квартал от входа, причем в разные стороны. Над входом висел большой рекламный плакат нашего турнира с крупными фотографиями меня и Бранко — бойца от телеканала. Имя Грейси как идейного вдохновителя и главного организатора было написано крупными буквами.

— Погоди, но может быть, это не только на наш турнир или вообще не на турнир, тут же не только мы выступаем. Может, тут у них мюзикл какой-нибудь или что там еще здесь бывает, — предположил я. Хотя внутри себя я понимал, что это был именно наш триумф, и радостное чувство победы разливалось по всему телу.

— А мы сейчас проверим! — Грейси заговорщицки подмигнул мне, надел солнцезащитные очки и подскочил к первому попавшемуся человеку в очереди: — Простите, сэр, а куда все так стремятся попасть?

— Так вон же, — недолго думая, мужичок показал на нашу афишу, — турнир какой будет! Вроде как и из России какой-то суперкрутой парень приехать должен, и наши парни драться будут. Такое нельзя пропустить!

— И что же, все эти люди стоят только за билетами на этот турнир? — Грейси сделал притворно-изумленное лицо, как будто бы он впервые об этом турнире услышал.

«Да, Ройс», — с улыбкой подумал я, — «это тебе еще повезло, что нет интернета, а на афише только наши портреты! Если бы все происходило на четверть века позже, твоими портретами заполнили бы все соцсети, и тебе не то что протиснуться к кассе не позволили — пришлось бы кордоны полиции выстраивать, чтобы машина могла подъехать! А тут все пока еще скромненько — достаточно надеть темные очки».

— А на что же еще! — раздались голоса людей, стоявших рядом. — Нет, там, наверное, и на что-нибудь другое билеты тоже продаются, но по сравнению с этим турниром… Это же событие века, можно сказать! Да к тому же там и какую-то новую борьбу показать обещали, хочется увидеть первыми!

— Видел? — радостно сказал Грейси, вернувшись ко мне. — А ты говоришь! Все сработало, как мы и задумывали. Ладно, пойдем размещаться. Наш-то вход здесь немного в другой стороне.

Разместившись в своих номерах, приняв душ и слегка позавтракав с дороги, мы снова занялись делами. Нужно было встретить фуру нашего дальнобоя с октагоном — он должен был прибыть уже вот-вот, а затем проконтролировать установку клетки: такая конструкция была здешним рабочим в новинку, и, несмотря на подробнейшие инструкции и в целом весьма логичное устройство октагона, все-таки процесс нуждался в присмотре.

— Ну что, Сергей, — поприветствовал меня дальнобой, когда мы обнялись и пожали друг другу руки. — Я смотрю, ты теперь звезда? В следующий раз, глядишь, к тебе и охрана не подпустит, хоть даже я подъеду прямо на фуре!

— Да брось ты, — ответил я, — для друзей я всегда открыт, что бы ни происходило.

— Ну что ж, приятно, что ты обратился именно ко мне! — улыбался водитель. — Ты имей в виду, если у вас будут еще какие-то перевозки, а то и целое турне, то я всегда к твоим услугам!

— Заметано, — ответил я, — для меня большое удовольствие работать именно с тобой, а не с незнакомыми парнями из разных непонятных компаний!

Честно признаюсь, мне было приятно ощущать себя местной знаменитостью. Не то чтобы я был настолько тщеславен, что делал смыслом жизни свою физиономию на рекламных плакатах, но контраст с моей прошлой жизнью был настолько разительным, что просто захватывало дух. Когда я очутился в этой эпохе простым работягой в Ростове, мог ли я себе представить, что пройдет, по сути, совсем немного времени, и я буду организовывать международный турнир в Америке, а мой портрет будет украшать вход в одну из самых престижных развлекательных площадок мира?

«Вот ведь как бывает», невольно подумал я, «оказывается, можно очутиться в фантастически неподходящих и непривычных тебе условиях, но иметь очень большое желание выбраться из этой задницы. А главное — помнить свою мечту и идти к ней, что бы вокруг ни творилось. И все становится посильным и возможным!»