Боец Демона-Императора

Сознание возвращалось как всегда — не сразу понимаешь, что был в отключке, не сразу вспоминаешь последние произошедшие события. Сперва, открыв глаза, я не понял, что ж такое увидел — каменная стена, где видны были приливы и не сколотые «раковины» раствора, плохо обтесанные камни… Вообще ничего себе выглядит, антуражно. Подо мной что-то жесткое, однако не настолько, чтоб заподозрить там решетчатую скамейку или пол.

Повернул голову и попытался оценить интерьер. Нет, на номер гостиницы, пусть даже и «эконом», не тянет совершенно. Как и на задворки какого-нибудь дешевого грязного ресторанчика… В этот момент я вспомнил все, что то ли случилось, то ли приснилось мне накануне, и сел на лежаке. Лежак оказался деревянным, его застелили матрасом, похоже, набитым то ли соломой, то ли чем-то подобным. Кроме лежака и полки, врезанной в стену, я здесь, собственно, больше ничего и не увидел. Грубый половичок не в счет. Окно было забрано решеткой. Красноречиво и годится как ответ на незаданный вопрос.

Я поднимался с осторожностью, но голова на удивление оказалась ясной — не болела, не кружилась, вертикально держался без проблем. Значит, стукнули со знанием дела, либо мне просто повезло. Встал, прошелся к окну. Увы, оно походило на бойницы в замках, сужающейся трубой поднималось вверх в толще стен, и виден был лишь кусочек ослепительного неба, расчерченного полосками прутьев — поди пойми, что освещает это небо. Металл в растворе, залившем камень, держался прочно.

Дверь тоже выглядела внушительно. Я сперва поддел ее плечом, потом навалился сильнее, толкнул — и даже не смог понять, куда же она открывается. Створка стояла нерушимо, словно представляла единое целое со стеной. Нехило тут строят.

Ладно, хотя бы не яма. На официозную тюрьму тоже не похоже. Может, оно и к лучшему. Интересно, где вообще могут быть такие странные камеры, помимо всего лишенные каких-либо признаков параши и волчка. Не было здесь и труб парового отопления, и дверки вмурованной в стену печи. Можно себе представить, какой тут дубак зимой. Конечно, на Кавказе не бывает настоящих зим, но и ненастоящая тоже не сахар.

Оставалось лишь вернуться на лежак В конце концов сейчас, когда я сижу в четырех стенах, от меня ничего не зависит. Впереди может быть много дурного, что-то хорошее — надо лишь терпеливо дождаться предстоящих событий и не спешить накручивать себя. Психоз никому еще не помогал.

Время тянулось тягостно и неощутимо. Задремать не удавалось, и когда со стороны двери послышался многообещающий скрип, я испытал облегчение. Чему тут удивляться — хорошее или плохое, но будущее скоро станет чуть-чуть яснее.

Дверь открылась внутрь. Двое парней, которые вошли в камеру, производили впечатление серьезных ребят, не расположенных к шуткам. Одеты они были не в камуфляж, а в какую-то иную, совершенно не знакомую мне форму. Третий, шагнувший через порог последним, больше походил на штатского, правда, держался уверенно, так что он наверняка обладает тут своей долей власти.

Он посмотрел на меня равнодушно, как мог бы смотреть в тарелку с надоевшим ежедневным супом, который не меняется изо дня в день. Искоса взглянул на одного из парней, и те вдруг настойчиво притиснули меня к стене. Все-таки после удара с реакцией у меня теперь не очень. Надеюсь, временно. Прижали очень умело и сильно — не особо-то подергаешься. На всякий случай я приготовился пинать, однако в глубине души понимал, что едва ли у меня получится нанести кому-нибудь из них серьезный урон или вообще отбиться.

Штатский оглядел меня внимательно, будто сличал приметы. Потом вытащил откуда-то — мне показалось, что из рукава, — какую-то хреновину, похожую на зажим с висящей фигней, и чувствительно прищемил мне мочку уха. Не успел я подумать, что выгляжу, наверное, как придурочный пират с серьгой в ухе, как на свет появилась еще одна финтифлюшка, вроде стилоса для КПК, но с несколькими подвесками. Штуковиной он ткнул в зажим на ухе, поднес подвески к моей щеке, нахмурился, сосредоточенно глядя на них.

— Все, — произнесено это было, как мне сперва показалось, на чистейшем русском языке. Через миг впечатление испортилось, но в чем именно — я едва ли понимал. Просто чувствовал, что дело тут нечисто. — Можете говорить. — И штатский отступил к дверному проему.

— Он точно понимает? — уточнил один из парней в форме, отпуская меня. И опять же — в голосе ни следа акцента. Ни грузинского, ни чеченского, ни какого-либо иного.

— Должен понимать.

Я молчал и старался следить за всеми тремя одновременно. Ни к чему начинать беседу первым, пусть они начинают, глядишь, откроют карты или хотя бы приоткроют.

— Эй, ты понимаешь, что тебе говорят? — окликнул меня парень.

— Я не понимаю, что происходит. С этого можно начать.

— Естественно, не понимаешь, — бросил один из бойцов. С насмешкой. — Странно было б если б понимал.

— Шагайте, — приказал второй. — Я с ним поговорю.