Боец Демона-Императора

— Само собой, но приятно ли работать, держа под рукой дубину и в готовности, что на тебя вот-вот что-нибудь кинется? Это расхолаживает, сбивает с толку. А внимание в их деле — наиважнейшая штука. Того и гляди дерево затянет не туда, кого-нибудь пришибет. Не говоря уж о том, что не дело углежогов заниматься охотой на демонов. Для этого существуют охотники, на худой конец — гвардия. Мы ведь платим налоги. В том числе и на гвардию. А охотники — нет. Каждый должен заниматься своим делом.

И с этим трудно было не согласиться.

С рекомендациями, которые щедро написал мне Альшер, я отправился на тот постоялый двор, где обычно ждали своего времени нужные мне команды. Заведение находилось в опасной близости к «гармошке», поэтому рассчитано было в первую очередь на группы охотников — во всех смыслах. Именно поэтому команды предпочитали останавливаться именно здесь, здесь дожидаться начала сезона, здесь напиваться после него и решать другие проблемы, требующие присутствия коллег по профессии. Достаточно было взглянуть на крытую железом крышу, на сверкающие лакировкой перила, на ковры и отличную глазурованную посуду, на хорошеньких служанок, наконец, чтоб понять — дела у местных хозяев идут отлично.

— Так, понял, — сказал мне капитан одной из охотничьих групп — приземистый немолодой мужик, при этом очень подвижный и жилистый настолько, что казался тощим. — Альшера я помню. Отличный парень. Чего ты от меня-то хочешь? Мне новички не нужны, моя группа сформирована так, чтоб охота была наиболее эффективной.

— Мне нужно обучение.

— Обучение? Хм. — Он потеребил губу. — Ладно. Это можно устроить. Мои все равно тренируются. Но ты ведь не ожидаешь, что я буду обучать тебя основам мастерства с самого начала? Даже из уважения к Алынеру и тому, что случилось с его командой.

— Я понимаю. Но не откажусь от любой помощи.

— Ты рисковый парень.

— Даже очень.

— Ладно. — Капитан чужой группы смотрел на меня с вежливой усмешкой. — Мне нравятся такие, как ты. Попробую чему-нибудь научить тебя. А ты покажешь мне карты Альшера и поможешь снять с них копии. И будем в расчете. Идет?

Я лишь развел руками — обмен показался мне равноценным, хотя впереди и маячила перспектива много вечеров провести за копированием изображений и знаков, из которых половина была непонятна. Здешние свечи — те, что получше качеством, — светили немногим хуже, чем лампы, а ведь были еще магические светильники. Так что, пристроившись под одним из таких, я убивал время на вычерчивание линий и значков.

Зато день был наполнен до упора. Капитан этой группы (звали его Гордаш) занимался помимо меня еще с одним молодым охотником из своей группы, который, впрочем, явно знал и умел побольше меня. Так тяжело мне не доставалось никогда, даже в дни подготовки к соревнованиям по самбо — там все было в рамках стремления к моей победе. Здесь заботой о моем благе не пахло. Здесь я мог справляться, мог не справляться — это не интересовало никого, кроме меня же. Гордаш готов был показать и намекнуть, но ему было безразлично, успею ли я усвоить и запомнить.

И это подстегивало сильнее, чем желание добиться успеха, чем стремление к победе когда-то, чем желание заработать кучу денег и стать знаменитым. Сейчас это была жажда жизни, что подгоняла меня суровее, чем любая другая жажда. И здесь уже не было места благоразумию и умеренности. Это нужно тебе — так и рви жилы сам, сам решай, сколько и чего тебе нужно. Никого не интересует твоя судьба, кроме тебя самого.

Я уже почти привык к этому ощущению.

Гордаш вбивал в меня приемы, которые не были похожи ни на что, ранее мною осваиваемое. Неважно, какое оружие использовал охотник — менялись лишь незначительные детали. Основной принцип оставался незыблемым. И я, до тошноты отрабатывая шесть этих основных приемов, понимал, что пока играть и экспериментировать с ними нельзя — надо сперва вдолбить их в подкорку, чтоб тело само проделывало каждое из них в точности. А потом уже разнообразить их приемами из самбо.

На все про все у меня оставалось меньше месяца.

Помимо тренировок капитан чужой группы немало рассказывал мне о тварях, которые водились в «гармошках» или могли туда попасть. Рассказывал только тогда и о том, о чем ему хотелось, и мне приходилось выдергивать обрывки информации и уже самостоятельно складывать их воедино.

Время бежало стремительно.

— Я б не сказал, что ты уже готов для походов в «гармошку», — сказал мне Гордаш. — Но это твое дело.

— Мое, да.

— Тогда удачи тебе. — Капитан развел руками. — Спасибо за карты.

— Ты просил переснять полностью. Я одного не понял — намеченный маршрут-то тебе зачем?

— Раз он свободен, мы его и займем, — усмехнулся Гордаш. — Альшеру ж теперь все равно. К чему пропадать его трудам?

— Мда уж, — промычал я.