Боец особого назначения

Первая чеченская война началась в канун нового, 1995 года. Началась победоносно – навербованные ФСБ из подмосковных частей танкисты стремительным броском, не встретив практически никакого сопротивления, овладели Грозным. Об успехе успели доложить президенту. А наутро наступило похмелье…

Чеченцы – вооруженные до зубов, матерые, прошедшие Афган и Абхазию – возникли, словно из-под земли, и начался настоящий бой. Не бой даже, а побоище – горели, словно факелы, танки, дымились горы трупов. Мало кому из тех, кто вошел в Грозный, удалось вырваться обратно. Плакат при въезде в город «Добро пожаловать в ад» оказался пророческим…

За шапкозакидательские настроения генералитета пришлось заплатить слишком дорогой ценой. В январе – феврале в Грозном кровь лилась рекой. А министр обороны успокаивал матерей: «Не волнуйтесь, я только оттуда. Наши ребята гибнут в Чечне с улыбкой на устах…»

Много пролилось крови, но в конце концов хребет «чехам» удалось сломать. Федеральные войска ценой огромных жертв захватили 80 процентов территории Чечни. Остатки бандформирований укрылись в горах. До окончательной победы оставалось совсем чуть-чуть…

Но 14 июня 1995 года как гром среди ясного неба грянуло известие о захвате Буденновска. Президент был далеко, президент был за океаном. И груз ответственности на себя взял премьер – самородок, «тяжеловес», талантливый рассказчик и хороший человек. Но не политик с государственным мышлением. И хотел он вроде как лучше, а вышло как всегда…

Погибших и плененных в Чечне предали. С подачи премьера с бандитами заключили перемирие. И те получили спасительную передышку. Оклемались, перегруппировались и снова собрались с силами…

25 декабря ФСБ получила оперативную информацию, что отряд «Одинокий волк» («Борз») готовится напасть на Кизляр. Информацию довели до военных и МВД. Те приняли ее к сведению…

А 9 января 1996 года грянуло сообщение о нападении на аэродром под Кизляром. Чеченцы уничтожили два вертолета, после чего захватили больницу. Начальником оперативного штаба назначили директора ФСБ Михаила Барсукова. После переговоров бандиты со ста шестьюдесятью заложниками колонной отправились в Чечню…

Бардак был полный. Военные, ФСБ и МВД вели себя как лебедь, рак и щука. Над колонной барражировали боевые вертолеты. Параллельным курсом двигался спецназ. Явно готовился штурм…

При этом о блок-посте на въезде в село Первомайское попросту забыли. Тридцать шесть новосибирских омоновцев, подготовленных, готовых вступить в бой, стали очередными жертвами – не предательства даже, а простой забывчивости важных государственных деятелей. Их не отвели от дороги. И не отменили приказа не открывать огонь…

И бандиты разоружили их без единого выстрела, как слепых котят. И вошли в Первомайское. Потом были бессмысленные переговоры. А бандиты тем временем окапывались. Управившись с этим, утром 15 января они расстреляли дагестанских старейшин-переговорщиков и шесть новосибирских милиционеров. Только тогда начался штурм Первомайского. На тот момент у бандитов оставалось около ста заложников…

«Альфа», «Вымпел» и спецназ ВВ, измученные четырехсуточным хроническим недоеданием (об организации питания начальство как-то позабыло) и ночевками в открытом поле, словно мотострелки, пошли на штурм села. Большей глупости нельзя было придумать, но тогда о жизнях людей вообще никто не думал.

Об этом начнут задумываться намного позже – только в августе 99-го, когда обнаглевшие от безнаказанности боевики нападут на Дагестан и дело в свои руки возьмет новый премьер – будущий президент России. Только тогда во главу угла начнут ставить принцип минимальных потерь, а не бессмысленные сроки любой ценой…

Но в девяносто шестом до этого было ой как далеко. И «совместный оперативный штаб» ФСБ и МВД гнал на убой элитные части в промозглой степи. А Дудаев слал в Первомайское радиограммы: «Вы ОМОН весь зря не уничтожили. Это неправильное решение, с нашей точки зрения…»

Зря волновался Дудаев. В мясорубке под Первомайским план по уничтожению людей даже перевыполнили. Работали с размахом – «градом», «вертушками»… Сколько точно людей погибло и как, неизвестно до сих пор. Только новосибирских омоновцев, отданных на заклание бандитам то ли по недомыслию, то ли по преступной халатности, пропало без вести восемнадцать человек…

А потом и их, и многих-многих других предали еще раз, уже после смерти. В разгар нового сражения за Грозный, который окончательно пришедшие в себя боевики захватили 6 августа, генерал Лебедь подписал в Новых Атагах соглашение о перемирии…

Ах, как горд был собой генерал-миротворец. Вошел-таки, мля, в историю! Может, даже о Нобелевской премии мира подумывал…

А вот о пленных-то солдатах в миротворческом угаре переговорщики как-то позабыли. Начисто. И об их матерях. И о заложниках. Не до них, видно, было в Новых Атагах – там, мля, глобальное мышление проявлять было нужно, а не о каких-то, понимашь, солдатиках думать…

И стало 22 августа началом новой эпохи в Чечне. Своей подписью вверг генерал-миротворец республику в мрак Средневековья…

121