Боец поневоле. Чужая война

До Приозерска было километров двадцать по таежным дорогам, которые было ухожены, расчищены и на многих участках асфальтированы. Караван буквально полз наощупь — останавливались по любому поводу и у каждого блокпоста — а их Антон насчитал целых четыре за дорогу. Все эти блокпосты охранялись коммунарскими пограничниками — они сменялись бойцами, прибывшими с конвоем. Разгрузка ящиков с провиантом, боеприпасами занимала минут двадцать, и колонна двигалась дальше. На мосту через довольно большую и быструю реку, стояли два стационарных блокпоста с солдатами российской армии. Им тоже сгрузили часть ящиков и мешков.

Глава 16

Столица Коммунарской республики. Прошлая модель настоящего.

Наконец прибыли в Приозерск: небольшой городишко, наверное, раньше он не был даже и райцентром, а сейчас расстроился — судя по целым кварталам новых деревянных домов. Улицы городка были чистые, дома ухоженные. На улицах — в основном вооруженные патрули.

Караван прибыл на местную автостанцию, которая была расположена на берегу большого озера, и была, по — видимому, совмещена с местным портом, судя по десятку больших моторных баркасов, стоявших у причала.

Седоков, вывалившись из автобуса и разминая затекшие ноги, ругался, вспоминая яркие детали дороги, автобус, водителя автобуса, его родственников и Ромб в целом.

При высадке из автобуса милицейский патруль вновь проверял документы у прибывших пассажиров, тщательно досматривал их вещи. Прокурорский работник подвел Антона и Леонида к отдельно стоящему патрулю из трех вооруженных винтовками милиционеров, передал им какую — то папку, попрощался и ушел восвояси. Старший патруля предложил Антону и Леониду пройти в Комиссариат внутренних дел, для оформления документов.

— Ну что — ж, пошли — проворчал все еще недовольный Седоков, — только туалет по дороге покажите.

Под конвоем патруля, Антон со своим спутником двинулись в путь по городу. Бросалась в глаза чистота улиц и домов — улицы убраны, бордюры тротуаров побелены известкой, выбоины в асфальте засыпаны щебенкой. Дома ухоженные, приятно поблескивающие на солнце застекленными окнами. Для Антона, после выбитых и заколоченных фанерой и досками окон Регионального городка Дольное, увиденный порядок был в диковинку.

— Интересно — подумал он вслух, — а где он и стекло для окон берут?

— Завод у нас есть. Стекольный — ответил один из патрульных, — Стекло там делают, и посуду тоже. Весь Ромб у нас стекло покупает.

— А это что делают? — не унимался Антон, показывая на группу мужчин, копавших лопатами канаву вдоль улицы. Возле них прохаживались двое милиционеров с винтовками.

— А, это — водопровод тянут к новым домам — ответил патрульный

— А охрана зачем?

— Так это арестанты работают. Вон, видишь — на рукавах у них белые повязки. Вот их и охраняют, чтобы не разбежались.

— И что, убегают?

— Бывает. Это не наши, коммунарские — это нелегалы. Пусть отрабатывают еду и крышу над головой.

— Как это — нелегалы?

— Ну, это бомжи всякие, пришлые люди без регистрации — короче, все, кто бегает от властей и не хочет работать по — хорошему.

— Понятно. Серьезно все тут у вас. А что народу так мало на улицах? Одни только патрули и арестанты.

— Как мало? — удивился патрульный, — рабочее время ведь сейчас. Днем ходят только те, кто отдыхает после ночных смен. Или отпускники. А так — все на работе. Ну, а если кто просто слоняется без дела, так патрули быстро их подметают, и в комендатуру сдают — а там быстро с такими разбираются. У нас нет тунеядцев. Работают все, кто может. Зато вечерами и в выходной — народу полно, сами увидите.

— Постой — включился в разговор Седоков, — Ты говоришь, в комендатуре с прогульщиками быстро разбираются, их что, к стенке?

— Да ладно, чего уж сразу к стенке? Разберутся там — или на поруки трудовому коллективу отдают, нелегалов в спецлагерь, а мародеров и диверсантов забирают в КГБ. Вот там уж наверняка разбираются с такими.

— Что это такое, КГБ?

— Комитет госбезопасности. Это наши чистильщики. Уважаемые люди. Они знают обо всем, что происходит в Коммуне. Защищают нас изнутри.

— Прямо как, в СССР.

— Лучше, наверное. Я малой был еще в то время, не помню.

— А что, вы все тут такие, идейные — продолжил Седоков, без тени издевки.

— Что значит, идейные? Уважаем мы свою республику — это наша Родина маленькая. Мы ее будем защищать от всех врагов до последней капли крови.

Антон с Леонидом переглянулись и замолчали.

Прошли целый квартал новых, одинаковых как близнецы, деревянных двухэтажных домов.

— Это наши общаги городские. Здесь все почти живут, неженатые.

— А женатые тогда где, в спецлагере? — серьезно спросил Седоков.

— Не — е! Женатым дают или семейные общаги, или дома отдельные. В порядке очереди. Денег государство дает на ремонт. Можно потом и кредит взять, беспроцентный, на мебель там, ну и на всякое такое. А если ребенок родится — так государство берет на себя все расходы по ребенку, и дом сразу дают отдельный. Короче — нормально у нас с этим.

— Во, даете! Тут у вас не жизнь, а коммунизм какой — то. Сказка прямо.