Боец поневоле. Чужая война

Арестанты замолчали, думая каждый о своем, а потом забылись в спасительном сне.

Разбудил Седокова и Антона шум открываемой двери. Штрафники мгновенно проснувшись, сели на койках, готовые ко всему, что угодно.

Вошел Сокол с двумя офицерами:

— Ну что, проснулись?

Арестанты встали, поправляя форму и настороженно посматривая на Сокола.

— Внимание! — продолжил Сокол, — сейчас вы поступаете в распоряжение Носа — командира своей штурмовой группы. Рыбальский! Вы можете из — за ранения быть в строю?

— Да, могу. Только перевязку сделать нужно — ответил Антон, даже не попытавшись, почему — то, воспользоваться своим ранением.

— Хорошо, сделаете. А теперь оба слушайте меня: в ближайшее время ваша группа приступит к захвату Локона. Выживите и справитесь с задачей — будете эвакуированы на Большую землю. В награду — полная амнистия и восстановление всех прав. Трудоустройство и жилье. Струсите во время боя, или предадите — пуля в затылок. Вопросы есть?

— Нет вопросов, гражданин начальник — ответил Седоков.

— Ну, вот и хорошо — закончил Сокол, — приступайте.

Антона и Седокова один из офицеров молча отвел в казарму в блоке А, указал им свободные койки и представил своему подразделению, бойцы которого только вернулись с завтрака.

— Построились! — скомандовал офицер. Подразделение построилось. В нем было шесть человек.

— К нам прибыло подкрепление — офицер кивнул на Седокова и Артема. — Они знают Локон изнутри, и умеют воевать. Знакомьтесь, и через десять минут приступим к отработке задания нашей группы.

Бойцы подошли к новичкам и представились. Не было ни тени недоброжелательности, ни заносчивости. Теперь все они — один организм, и выживание каждого зависит друг от друга.

Офицера, начальника их группы, звали Нос, невзрачный такой мужчина с холодным змеиным взглядом. Двое крепких молодых солдат с нашивками МЧС на форме, в краповых беретах: сержанты Иванов и Сорокин. Трое мужчин в новых камуфляжах без знаков отличия: спокойный, уверенный взгляд, крепкое рукопожатие. Только представились они необычно: стрелок Лемман, стрелок Рабе, и фельдфебель Штольц. Последний был лет сорока, приземистый и с широкими плечами бывшего борца.

— Вы что, не русские? — с удивлением спросил Седоков.

— Меньше будешь знать, Седоков, дольше проживешь — вырос рядом Нос. — Немцы они. С нами пойдут.

— Понял, командир, не дурак — ответил Леонид. — А по — русски они хоть говорят?

— Говорят, говорят — ты же слышал. И ругаются тоже — пробубнил Нос.

Немцы заулыбались.

— Ну, все, приступаем к занятиям — сказал Нос, доставая пакет со схемами Локона, — переходите к столу. А ты Седоков, подробно еще раз расскажи нам о бункере.

Занятия продолжались до обеда: Леонид подробно рассказал подразделению о бункере Призраков, описывая все до мелких деталей и показывая на карте — схеме все пути передвижения и местонахождение важных объектов. Нос обрисовал группе их боевую задачу: проникнуть первыми в Локон после захвата наземных строений Локона другими штурмовыми группами, нейтрализовать первые заслоны противника в бункере, обеспечить прорыв остальных групп в бункер, после этого захватить узел связи бункера. Леонид подробно описал объекты их атаки и пути подхода к ним. На вскидку оказалось, что придется с ходу прорвать оборону как минимум трех блокпостов противника. И это группе из восьми человек. Даже Нос, хоть и человек бывалый, озадаченно почесал затылок, но никак не прокомментировал — было и так ясно, что задача не из простых.

Когда должна была начаться операция — никто не знал, но, судя по интенсивности подготовки к нему, все понимали, что счет идет уже не на дни, а на часы.

После обеда Антон пошел на перевязку в медчасть, где его встретила Ира, в привычном белом халате.

— Антон Владимирович! — сказала тихо Ира, сняв повязку с раны — я положу Вас сейчас в медчасть, скажу начальству, что вы нуждаетесь в госпитализации, а утром постараюсь вывести Вас из бункера в тайгу.

Антон не ответил сразу — было очень больно. Чуть погодя он, покосившись на двери, ответил Ире:

— Ты с ума сошла! Нас обоих грохнут, как дезертиров, при попытке к бегству.

— Не грохнут. Я знаю, как нам выйти без лишнего шума, я уже все продумала.

— А дальше что, ты подумала? Идет война, куда мы сунемся — в тайге долго не протянем, ведь к зиме идет. Достанут нас все равно.

— Уйдем к Матронам — они не выдадут.

— Поди, знай. Короче, слушай меня девочка — не дергаемся сейчас. А там, когда пойду в бой — видно будет, как оно уляжется — может, под шумок, я и свалю. Это уже мои проблемы, и тебя не подставлю. Что о Жене слышно? Воды дай мне, пожалуйста.

Ира замолчала на минуту, обижено поджав губы. Потом подала стакан с водой:

— Антон Владимирович! Женя беременна и очень просила, чтобы я не говорила Вам об этом.

Антон чуть не поперхнулся:

— Ты серьезно?

— Да. Серьезнее не бывает. Что с ней сейчас, я не знаю, но слышала от офицеров, что базе 'Юг' у регионалов был вооруженный бунт со стрельбой. Точно никто ничего не знает.

Антон молча дождался окончания перевязки, обдумывая услышанное.

Одевшись, доктор обнял Иру: