Боец тишины

— Ян, а ты на бои подпольные ходил?

— Куда я только не ходил… только походы я не обсуждаю.

— А меня тренер на такой бой толкал. Я тогда его и послал. Я только из армии вернулся — сразу к нему, как к родному, а он… Разозлился я так, что родину покинуть решил. Думаю, родная земля, а все — чужое… и все люди — чужие.

— Войцех, хватит душу в пустоту изливать. Переливай спирт в склянки.

Поляк насупился — недолго еще и вспылит. Черт…

— Ян, мы же не можем жить, так ничего друг о друге и не зная.

— Мы друг о друге все, что нам надо, знаем.

— Это ты специально так… стараешься меня не братом, а объектом видеть. Когда так людей видишь, — они и людьми не видятся. Тогда их не жалко… и нет разницы — объект зачистить или человека ликвидировать.

— Что за мысли тебе в голову идут?! Им у тебя в голове вообще не место!

Вскочили из-за стола оба… и оба опустились обратно на стулья, виновато отводя взгляды. Нервные мы просто — от этого и злимся, друг на друга собак спуская. Зато несдержанность такая — надежный показатель того, что люди мы не чужие. Никогда я такого с чужими себе не позволяю.

Я развернул к поляку подсвеченный экран, показывая страницу.

— Вот они, Войцех, — девицы, к которым этот человек захаживает… и к которым придется зайти и нам.

— Ничего себе… Это что, ты такие подробности про всех можешь узнать?

— А то.

— А про меня ты тоже все можешь узнать?

— А я про тебя и так все знаю.

— А я не знаю. Вернее, не знаю, что про меня знают. Покажи мне мое досье.

— Смотри, что здесь на тебя полиция имеет, а что служба госбезопасности, — ерунда одна.

— А немцы что?

— А к немцам я без особой нужды не попрусь. Они нас сейчас проследить пытаются, так что я им не намерен провокации устраивать и наводки подсовывать. И так они скоро о себе напомнят.

— Ян, а на тебя ведь у них досье тоже должно быть.

— У них и на Яна, и на Вольфа, и на Вебера данные. Только мало их, как елок в тундре, и мелкие они, как лужи на гладких дорогах. Не серьезные это документы. И на другого человека, под личиной и легендой которого я находился у них в стране, у них досье скромное. Этот человек — мое истинное лицо… точнее, — лицо, выданное мне для дела руководством управления. С его лицом, с его именем, с территорий его страны я приезжал и в их, и в свою страну.

— Ты что, и к своим, как иностранец заявлялся?

— Верно.

— Запутано как.

— В этом все и дело. Так я и действовал — терялся с одним именем в одном месте и являлся с другим именем в другом месте. Так делал и делаю.

— А не путаешься?

— Нет, привык.

— А ты когда-нибудь назовешь мне настоящее имя?

— Нет.

— По крайней мере, честно.

— На такую честность можешь рассчитывать. Давай вставай. Пора на дело выходить. Наведаемся в больницу — кровь зараженную изымем. Три часа ночи — время наибольшей вялости охраны. Пошли.

Войцех задумался, хмурясь и сопя.

— Ян, тяжело мне думать, что я должен всех этих людей убить. Не смогу я.

Я окинул тяжелеющим взглядом склянки со спиртом и обрезки корней.

— Так нужно — для дела.

— Ты, прямо, как пан Мсцишевский, рассуждаешь.

— Нет, не так. Я не такой.

— Только ты мыслишь и поступаешь, прямо, как он.

— Просто он… Он тоже «волк», Войцех.

— А что вас — «волков» — от остальных отличает?

— Преданность стае и полное одиночество одновременно.

— А такое бывает?

— И не такое бывает. В этом вся суть «волков», Войцех. Вставай. Время идет и исходит, а дел — завались еще. На рассвете пойдешь токаря искать, который детали недостающие выточит. А после — отправишься к людям, координаты которых от меня сейчас получишь. У них рожки к шмаузерам купишь — только нам те, что со склада, нужны… на копаные не соглашайся. К вечеру достанем и детали, и патроны… и автоматы доделаем. А ночью — проверять и пристреливать пойдем, в лес.

— Ян, а что, все я делать буду?

— Все, что надо при свете дня делать, — делать будешь ты. Я в таком виде днем людям на глаза не явлюсь. В реальном мире я только ночью теперь живу, а днем — только в виртуальном. Кстати, у меня в сети еще дел невпроворот, так что вставай и вперед!

Глава 14

Припрятал на чердаке здания доделанные и пристреленные автоматы и не настоявшиеся еще яды. Нанес тонким слоем на лицо грим и надел ранее припасенный парик, прикрывая шрамы на лице и шее темными волосами.

Меня здесь не знают и знать не должны, так что я в здании стараюсь людям на глаза не показываться. Здесь я пользуясь исключительно черными входами и выходами. И сейчас — полез на пожарную лестницу. Спустился вниз, встретился с Войцехом, ожидающим меня на улице. Вдвоем отправились к больничному корпусу, обнесенному высоким заграждением.

Подняв голову, с ужасом посмотрел на бетонные блоки ограды. Вынул из-за голенища ключ, стиснул зубы и стал ослаблять шурупы на коленном фиксаторе. Ключ сорвался и выпал из руки, когда крепления скрипнули, отпуская сустав. Войцех подобрал ключ, подхватывая меня под руки.

— Что болит?

— А то. Ничего, пройдет скоро.

— Ян, ты что, со мной пойдешь? Полезешь?

— Сейчас пройдет — и полезу… только без тебя.

— Как это?