Боевая горничная госпожи Лешей (СИ)

— Нет, — горничная грустно понурила голову. — Нет, Морозя. Как раз это-то и хорошо. Ведь именно так должна поступать богиня. Ведь именно это всегда проповедовала Броня. Ставить общественное превыше частного. Нужды большинства превыше нужд меньшинства. И если каждый так будет думать и делать, то и личное счастье будет найти проще каждому. Это математически выверено. Это правильно. Но…

На припорошенный снегом гололёд упало несколько горьких солёных капелек.

— Но…

Ещё две слезинки сорвались с острого кончика носа и устремились к земной поверхности.

В поле зрения девушки появилась тяжёлая добротная военная обувь Гало, и горничная тут же резко подняла голову и от души ударила кулачком громилу куда-то в район груди.

— Перестань пользоваться корсиканской магией! Изучи обычную! Придумаем тебе державу с кастетом! Как у Маллоя! Магокульную! — сорвалась уже на откровенный плач Илега.

Гало ничего не ответил. Он даже перестал жевать. Просто молча смотрел на девушку, пока та, сотрясаясь в рыданиях, сама не сделала шажок в его сторону и не упёрлась лбом в его чёрную кожаную куртку.

— Почему? Почему корсиканка? Почему не обычная?

Молодой человек мягко обнял девушку за плечи.

— Обычно я говорю, что это потому, что мне лень заморачиваться с ресурсами. Но это лишь часть правды. Как является всего лишь частью правды то, что когда я начинал заниматься некромагией, у меня был зажим с деньгами, а корсиканка тупо дешевле, — колдун сделал небольшую паузу. Ему явно было неуютно говорить то, что будет сказано далее. — Но на деле, мне просто неуютно использовать прах.

— А своей личностью каждый раз рисковать уютно? — Илега в очередной раз стукнула Гало по груди.

— Да… думаю, это связано с тем, что словивших берсерк родственников у меня нет, а вот мою ма чуть не переработали полностью в прах. Мы даже пошли против закона, чтобы сохранить кусок её плоти для последующего воскрешения.

Они замолчали. И молчали так секунд десять, если не полминуты.

У каждого свой путь.

Свои взгляды.

Илега беспокоилась, что личность Гало пострадает, необратимо изменится из-за того, что молодой человек будет активно пользоваться корсиканской магией, но ирония в том, что желание пользоваться именно этой школой, а не классической, являлось одной из граней личности возлюбленного.

Чем кардинально отказ от этой привычки под давлением отличается от изменения в результате выжигания частички души? Результат ведь, по сути, неотличим.

— Ты ведь рано или поздно поймаешь берсерка.

— На самом деле, уже ловил, — усмехнулся он. — Мы такое своим родственникам из челяди обычно не говорим, чтобы они не волновались зазря, но большинство молодых корсиканцев ловят первый берсерк довольно рано.

Илега не нашлась, что ответить. Лишь замерла. В страхе. Почему ей было страшно? Ведь она не знала Гало до берсерка.

Тот продолжал. Спокойно дожевал шоколадный батончик, огляделся вокруг, а затем, не найдя мусорки, спрятал обёртку в карман.

— Мелочь, конечно. Я забыл о том, почему так злюсь на своего врага. Вообще, это чуть ли не первый берсерк, через который проходят молодые корсиканцы. Когда ты юн и неопытен, когда в спарринге тебя захлёстывают эмоции, потерять себя значительно проще, чем когда ты с этой школой уже давно имеешь дело. Ирония в том, что эти случаи, хоть по факту и являются тем самым берсерком, настолько привычны и безвредны, что они как бы и не считаются.

— Тебе… не стало страшно, когда ты это понял? — вопросила девушка.

— Сначала — да. Потом — нет. Я оценил иронию. Явление ведь получило своё название в честь громких случаев, когда некромаги древности путали своих и чужих, но по факту чаще всего ты не становишься злым и неуправляемым. Напротив. Твоими спутниками обычно становятся спокойствие и некое недоумение. И это, кстати, окружающих пугает даже больше.

Он усмехнулся.

А Илега перестала плакать. Она только попыталась обхватить всего Пуфю целиком. Но длины конечностей не хватало. Не удавалось даже коснуться планшета за спиной молодого человека пальчиками обеих ручек. Хотя, если спуститься ниже, к талии… да, вот так всё получается, несмотря на неподатливость кожаной куртки.

— Но ведь… бывает же так, что люди забывают тех, кого любят?

— Да… и это прекрасно.

— Почему?

Некромаг осторожно коснулся девичьего подбородка и приподнял его. Сколь тёплым и ласковым был взгляд его внимательных карих глаз.

— Потому что тогда ты будешь знать, что среди горячки боя, средь жара борьбы, в самый трудный час я помнил именно о тебе.

— Но ты помнил тогда, — облизнула пересохшие губы горничная. — Но потом забудешь.

— У меня есть заметки, в которых я храню всё самое важное. Там имеется твоё имя. Ближе к началу. И, знаешь, ведь в книгах не просто так уделяется особое внимание началу отношений. Это одна из самых приятных их стадий. Разве ты будешь против второго конфетно-букетного периода?

— А если ты однажды просто не влюбишься в меня снова?

Громила мягко улыбнулся.

— Ты сейчас сомневаешься в себе или во мне?

Девушка тяжело вздохнула.

— Наверное, всё же, в себе.

Молодой человек рассмеялся.