Боевая горничная госпожи Лешей (СИ)

— Ну что поделать? Это не работает. Давайте отключим романтиков и станем реалистами. Я и так дал Броне больше времени, чем изначально задумывалось. Тянул, как мог. Но у нас на носу серьёзные проблемы.

Илега нахмурилась.

— Ты ведь можешь справиться без помощи богини. Да и если ты восстановишь Лешую из копии, ей придётся заново учиться впадать в состояние… как оно там называется?

Даркен кивнул.

— Берсерк. Так у нашей занудки работает берсерк.

Гиацинт возмущённо мотнула головой.

— Да какой же это берсерк? Берсерк связан с повреждением личности и утерей системы ценностей по причине сожжённых воспоминаний. И он редко когда бывает буйным с первого раза. Это пробуждение истинной силы. Обращение мощи первородного хаоса…

— Это и есть берсерк, — строго оборвал сестру пан Маллой. — Какая корсиканка, такой и берсерк. Я видел Броню в этом состоянии. Дважды. И я клянусь маминой коллекцией раритетных статуэток, что оба раза личность там разрывало в клочки.

Гиацинт выдержала небольшую паузу, глядя брату прямо в глаза.

— Но ведь берсерк не бывает настолько буйным. Не с первого раза.

— У Брони внутри десятки, если не сотни призраков замученных до потери рассудка людей, — хмыкнул дворянин. — Тут скорей стоит удивляться тому, что она при малейшем всплеске эмоций с ума не сходит. Ради блага Брони нам стоит хранить не её опыт высвобождения мощи беснующихся духов, а её опыт их сдерживания. Могу сказать, что во второй раз у неё дела пошли лучше. По крайней мере она меня не пыталась убить, что уже плюс.

Гиа потупила взгляд в пол.

— Ты считаешь, что сестричка Броня не просыпается именно потому, что от её личности ничего не осталось?

— В лучшем случае — да, — кивнул Даркен. — В смысле, там есть какие-то осколки. Те самые, которые наша занудка свела в положение стабильного равновесия, чтобы избежать рождения второй Перловки.

— В лучшем случае?! — в один голос вопросили Илега и Гиацинт.

Русовласка бросила короткий взгляд на молчаливую камеристку юной дворянки. Личная служанка слечны Маллой тоже была ошарашена, но, видать, успела научиться за время работы в усадьбе ректора не обращать на себя ненужного внимания. А вот кто не демонстрировал ни малейшего удивления, так это Пуфя. И не потому, что он по жизни был человеком сдержанным. Илега достаточно хорошо знала жениха, чтобы сказать: тот явно был в курсе подобных выкладок.

— Именно так, — кивнула Даркен. — В лучшем случае. О худшем вам лучше не задумываться. Это дела больших серьёзных глав рода и им подобных. Гиа, ты же сама не хотела в это ввязываться, верно?

Та опустила голову и теперь задумчиво изучала собственную обувь.

— Но так было раньше. Сейчас я хочу оказаться полезной.

— В этой области ты не можешь быть мне полезна, — Даркен пытался придать своему голосу как можно больше мягкости. — У тебя недостаточно знаний и опыта. Ты можешь мне помочь в чём-нибудь другом, но здесь окажется достаточно, если ты просто не будешь мне мешать.

И Гиацинт послушно сделала книксен.

— Прошу прощения, брат. Я позволила себе слишком много.

— Нет! — вмешалась Илега.

Разом четыре пары глаз устремили на неё свои взоры. А девушка продолжала:

— Нет-нет-нет-нет-нет! Это неправильно! Неправильно! Нельзя так!

И даже это громкое возмущение не смутило Даркена.

— Мы живём в мире, где очень-очень много неправильного. И, знаешь, как бывает? Порой, чтобы уравновесить этот бардак, приходится совершить ровно столько же неправильных вещей, сколько мы хотим исправить.

Гало осознал, что ситуация накаляется, а потому быстро проглотил остатки гироса, сбросил мусор в ведро под столом начальника и в пару шагов оказался рядом с невестой. Тяжесть его крепких могучих рук на плечах с одной стороны была приятной и успокаивающей, а с другой — ощущалась как какое-то непреодолимое давление, требующее от горничной замолчать.

Илеге приходилось напрягаться больше, чем ранее, чтобы выдавливать из себя слова. Казалось, что они звучат слишком тихо и именно поэтому не удаётся докричаться до пана Маллоя.

— Ты не веришь в Броню! Но она может! Она верит во всех нас!

Даркен грустно усмехнулся.

— Она давным давно ни во что не верит. Просто даёт нам шанс её приятно разочаровать.

— Верит! Верит! Верит-верит-верит! — Илега даже зажмурилась, чтобы получалось громче, но, кажется, эти убедительнейшие аргументы не работали. — Стой! Мы же в книге, так ведь?! Разве не должна эта арка закончиться иначе?! По всем правилам мы должны дождаться чудесного возвращения Брони Глашек! Это так работает! В третьем акте в неё не верит никто, кроме группки отщепенцев, а затем она р-р-раз, и доказала, что отщепенцы правы, а остальные — нет.

Пан Маллой изогнул бровь. Его серые глаза смотрели Илеге прямо в душу. Хотелось съёжиться в комочек. И девушка, наверное бы даже съёжилась, да вот только руки Гало на плечах оказывали какой-то парализующий эффект.

— А ты, я смотрю, совсем отчаялась, если рушишь четвёртую стену, только чтобы достучаться до меня? Чтобы продавить свою точку зрения?