Боевая машина Гизы

И наконец, мы должны задаться вопросом, был ли Говард Вайз независимым исследователем или он работал на британское правительство. Очень подозрительно, что Вайз, вышедший в отставку (с половинной пенсией) в 1825 г., 10 января 1837 г. во время трехмесячной отлучки из Гизы вдруг получил звание полковника британской армии. Не менее подозрительно, что 9 ноября 1846 г. ему присваивают звание генерал-майора — несмотря на то, что он в отставке уже в течение 21 года. Невольно задаешь себе вопрос, не работал ли Говард Вайз на британские секретные службы, а если это действительно так, то зачем разведка добивалась того, чтобы Великую пирамиду прочно связали с именем Хуфу[103]?

И действительно, зачем? Следует, однако, вспомнить, что британские секретные службы — особенно в тот период — представляли собой средоточие масонов и других эзотерических сообществ, причем такое положение сложилось еще во времена формирования самых первых секретных служб, связанных с именами сэра Фрэнсиса Уолсингема и Джона Ди, в эпоху правления Елизаветы I и Иакова I.

Но зачем масонам приписывать строительство этого сооружения Хуфу? На этот вопрос есть два правдоподобных ответа. Либо они хотели укрепить связь между Древним Египтом и квазиегипетскими масонскими доктринами и традициями, или они пытались отвлечь внимание от чего-то еще, что они не хотели делать достоянием широкой публики, например древней науки и технологии, знаниями о которых они могли обладать.

Как бы то ни было, предположение о связи Говарда Вайза с секретными намерениями тайных обществ и правительственных структур высказывалось и раньше. Вайз был одним из многих, начиная с Ньютона — члена Королевского общества — и современника Вайза Наполеона Бонапарта, и заканчивая многими современными исследователями с сомнительными связями и целями, о которых будет рассказано в следующей главе. «Открытия» Вайза находятся на зыбкой грани между официальными экзотерическими и тайными эзотерическими исследованиями Великой пирамиды.

В. Гривс

История научного интереса к пирамиде начинается после эпохи Возрождения, и ярким примером этого интереса может служить увлечение сэра Исаака Ньютона, о котором было хорошо известно. Другие ученые тоже внесли значительный вклад в выявление огромного количества математических и физических совпадений, которые содержала пирамида. Так, молодой математик и астроном Джон Гривс, выпускник оксфордского университета, в 1638 г. начал собирать данные для определения истинных размеров Земли. Это не было просто увлечением или чисто абстрактной задачей. После открытия Нового Света и всплеска империалистических настроений среди европейских держав огромное значение стали придавать навигации, особенно составлению точных и подробных карт. Это был вопрос национальной безопасности, тем более для Англии.

Путь к возможному решению был предложен Джироламо Кардано, выдающимся миланским физиком и математиком начала XVI века, близким другом Леонардо да Винчи, утверждавшим, что современная наука существовала еще до греков. Кардано предположил, что длина одного градуса земного меридиана (причем гораздо точнее, чем Эратосфену, Птолемею или аль-Мамуну) была известна еще за сотни или даже тысячи лет до Александрийской школы, и что искать это значение нужно в Египте. Пифагору приписывали утверждение, что древняя система мер была позаимствована у египтян, которые, в свою очередь, скопировали ее с неизменного природного образца. Поэтому пирамиды могли быть построены для того, чтобы сохранить размеры Земли и установить неизменный стандарт линейных измерений[104].