Боевая некромантка жизни

Кираниэль подошла к ним и накрыла своими ладонями ладошки Листика. Казалось, что эти маленькие ладошки полностью закрыли лицо женщины. Сидящему напротив Винсалы Гуртрурэну Гиналлла сделала знак не вмешиваться. Так замерев, все простояли и просидели почти полчаса, потом Листик, казалось, что она всё это время не дышала, сделала резкий выдох и убрала руки.

– Вот, посмотрись в зеркало, – сказала Листик женщине, а потом попросила: – Молочка бы мне.

Гиналла, подойдя к стене, провела по ней рукой и, нащупав большой овальный камень, громко сказала:

– Зеркало в покои старшей и кувшин молока! Нет, два! Два кувшина, а не зеркала!

Через несколько минут всё это было принесено. Шедшая первой воительница начала недовольным тоном:

– Висанла, зачем тебе понадобилось зеркало, ты же приказала их все отсюда убра… Ах!

Зеркало непременно бы разбилось, если бы Гиналла, ожидавшая чего-то подобного, его не подхватила. При этом Листик недовольным тоном громко предупредила вторую воительницу:

– Если уронишь кувшин – голову откушу!

Несмотря на столь грозное предупреждение, вторая воительница обязательно уронила бы кувшин. Если бы его не успела взять Кираниэль. Второй кувшин она тоже забрала и так, с кувшинами в каждой руке, подошла к Листику. Рыжая девочка ухватила вожделенную ёмкость и, забыв обо всём на свете, приникла к ней.

– Висанла! Твоё лицо!.. Оно прежнее, как до того случая, – начала воительница, вошедшая первой, первой и опомнившаяся. Остальные (те что принесли кувшины с молоком) её поддержали, вторая сказала, что старшая выглядит даже моложе, чем до того случая. Старшая воительница, молча, рассматривала в зеркале своё лицо, а пояснения вместо девочки, увлечённой молоком, дала светлая эльфийка:

– Листик убрала не только последствия заклинания, но и шрамы. Морщины тоже убрала.

Женщина резко вдохнула и выдохнула и удивлённо сообщила:

– Не болит! Совсем не болит! Дышать легко!

Висанла сделала несколько быстрых вращательных движений руками, потом схватила мечи, стоящие на стойке у стены и, закрутив ими, сделала несколько выпадов. Эльфийки выглядят молодо до глубокой старости, сейчас же старшая воительница казалась ровесницей Гиналлы, словно подтверждая это, немолодая эльфийка легко сделала сальто, подошвами своих сапожек коснувшись потолка. Сдвоенный «ах» воительниц, принесших зеркало и молоко, был реакцией на подобную демонстрацию. Кираниэль, шагнув к той, что принесла молоко, взяла её за руки, при этом спросив:

– Суставы болят? И спина тоже?

Получив утвердительный ответ, девушка принялась за лечение, Листик исцелила третью воительницу и через несколько минут три молодые тёмные эльфийки крутились перед зеркалом. Кираниэль отвлекла от этого занятия Висанлу, задав очень для той неприятный вопрос:

– Я так понимаю, среди воительниц нет молодых? Вернее, здоровых, ведь возраст эльфа определяется не количеством прожитых лет, а болезнями им приобретёнными. А та воительница, что стояла при входе, потеряла голос, ведь Гиналла её не узнала, а должна была. Судя по всему она тоже страдает той странной болезнью, что вас всех поразила. Можно сделать вывод, что эта неизвестная болезнь прогрессирует, ведь прошло не так много времени, как изменился голос вашей подруги.

Тёмная эльфийка кивнула, а светлая продолжила:

– После того, как погибла мама Гиналы и те, кто были с ней, все воительницы начали болеть, вернее, обзавелись каким-нибудь недугом, кто тяжёлым, кто более лёгким, но не позволяющим демонстрировать свои способности, так? Когда-то грозная сила – воительницы – превратилась в свою бледную тень. Теперь вы боитесь выйти за пределы своей резиденции, чтобы не показать – насколько вы слабы. Только былая слава непобедимых и грозных воительниц поддерживает ваш авторитет. Но кое-кто знает настоящее положение дел и вас уже не боится, предпринимая действия, на которые, будь вы сильны по-прежнему, не решился бы! И мы знаем, кто это. Но об этом позже, я с Листиком займусь восстановлением вашего здоровья, есть ли у вас тут помещение, где могут собраться все воительницы?