Боевая некромантка жизни

– Это ты напрасно, – раздался спокойный голос эльфийки по имени Люси. Но эта девушка уже имела совсем другой вид, она будто стала старше и даже выше ростом! Поменялся и её наряд – простая и очень бедно выглядевшая туника превратилось в роскошное, усыпанное драгоценными камнями платье, чем-то похожее на парадные одеяния жрецов. Глава «медведей» словно натолкнулся на вязкую стену и застрял в ней. Преобразившаяся эльфийка повернулась к рыжей девочке и, указав на лорда Пещерных медведей, сказала: – С этим всё ясно, он будет наказан, я это сделаю. А с остальными тебе разбираться. Можешь их всех умертвить, ты в своём праве.

– Ага, – кивнула Листик, и «медведи» перестали чесаться и вонять, но не все. Девочка недоумённо посмотрела на эльфийку, мол, та же отдала этих тёмных эльфов ей, а эльфийка покачала головой:

– Помиловать всех, значит поощрять подобное в будущем, поэтому они будут наказаны и не только они… – Люси, вернее, грозная богиня Люсинэль глянула на сжавшихся тёмных эльфов, так и оставшихся чёрными. Они понимали, что их ждёт весьма незавидная участь и не только их: умерщвлению и довольно жестокому подлежал весь род преступников. Об этом торжественно объявил старший жрец, подобострастно глядя на свою богиню. Если тёмные эльфы приняли это как само собой разумеющееся, то Листик и Кираниэль нахмурились, но ни светлая эльфийка, ни рыжая девочка сказать ничего не успели. Лорд Пещерных медведей резко дёрнулся, освобождаясь от того, что его держало, и широко размахнувшись, вонзил себе меч в живот и, использовав силу замаха, продолжил движение лезвием вверх. Вскрыв себе грудную клетку, лорд «медведей» вырвал своё сердце и протянул Люсинэль, успев сказать:

– Тебе грозная, моя жизнь!..

Примеру своего вождя, упавшего после своего страшного поступка, последовали остальные «медведи», помеченные чёрным.

– Это же!.. – в ужасе воскликнула Кираниэль и зажала себе рот руками. Листик обняла подругу так, как будто хотела спрятать эльфийку, которая была крупнее и выше ростом, при этом рыжая девочка осуждающе смотрела на Люсинэль. Та, словно не замечая укоризненного взгляда рыжей девочки, с некоторой торжественностью произнесла:

– Искупительная жертва принесена и принята!

То, что произошло, никого не удивило, кроме светлой эльфийки и её подруги, но Листик не подала виду, что удивилась, а Кираниэль очень расстроилась. Она совсем по-детски шмыгнула носом и сказала:

– Я хочу отсюда уехать! Завтра же!

– Хорошо, – кивнула Листик. Суритэн, словно пытаясь отговорить Кираниэль, но при этом немного виновато, произнёс:

– Завтра не получится, в ближайшее время никто не собирается ехать в Азорду или какой другой город Саланы. Не поедете же вы сами? Я понимаю, вам лес поможет, защитит. Но не всегда же он это сможет сделать, да и на ночлег остановиться – надо не только безопасность обеспечить, но и элементарный комфорт создать: подготовить постель, покушать приготовить, да и другие удобства…

Кираниэль растерянно посмотрела на Листика, но потом, упрямо поджав губы, решительно заявила, что в город возвращаться не намерена. Рыжая девочка оглянулась на артистов театра, стоявших у входа в зал-палатку, предложила подруге ехать обратно вместе с театром, а пока там же и пожить. Листик взяла Кираниэль за руку и, провожаемая взглядами тёмных эльфов, в том числе и их богини, направилась обратно в театр. Никто не заметил, как серая тучка, туманом прилепившаяся к одной из скал горы-города тёмных эльфов, изменила свою форму и не улетела, а растаяла, исчезнув, будто её и не было. На это никто не обратил внимания, в том числе и Листик, только Люсинэль, скосив глаза, чуть заметно улыбнулась, но и она не заметила ещё одну тучку – бледно-зелёную, растворившуюся в зелени леса.

В зале резиденции Снежных барсов, где происходили торжественные приёмы пищи, на этот раз присутствовали только: сам лорд Снежных барсов, два его советника и старший жрец грозной Люсинэль и два его помощника. Для ужина уже было очень поздно, да и собрались эти эльфы не для того, чтоб поужинать, судя по тому, как внимательно слушали старшего жреца, тут собрались, чтоб побеседовать о важных вещах. А старший жрец говорил:

– То, что сделала эта рыжая девочка, чудом можно назвать лишь отчасти. Исцеление – это не чудо, это может сделать любой маг-целитель, вы сами видели, какие страшные, даже кажущиеся смертельными раны может вылечить сильный целитель, я уже не говорю о маге жизни. Но это раны, нанесённые оружием, а раны, нанесённые магией, нашим целители вылечить не могут, не умеют. Магов жизни у нас всего трое, Суритэн – один из них, причём самый сильный, хоть ещё только учится…

– Да, опыта у него нет, – согласился Борилэн, старший жрец кивнул:

– Да, ещё нет, но!.. Как я узнал среди магов жизни, обучающихся в академии, он самый слабый, не дотягивающий даже до среднего уровня! А эти две девочки, светлая эльфийка и её рыжая подруга, по силе превосходят многих магов жизни – мэтров!