Боевая подготовка СМЕРШа

Потом, когда опыта набрался, перестал обижаться. Каждый должен заниматься своим делом: командир — командовать, а контрразведчик шпионов ловить. И ловили! На моей памяти несколько мерзавцев поймали. Как на них вышли и разоблачили, мне не докладывали, у каждого свои секреты, но о другой стороне работы контрразведчиков могу судить компетентно — их помощь мне и другим командирам в деле поддержания боевой готовности была неоценимой.

Случилось это, когда мы вели бои под Витебском. Командование полка поставило перед батальоном задачу: скрытно форсировать реку и завладеть плацдармом. Я вызвал ротных и довел ее, а через час о ней знал последний «Ванька-взводный». Дошло и до Александра Ивановича — нашего особиста. У нас состоялся нелицеприятный разговор — мне нечем было крыть. Окажись среди моих бойцов мерзавец и перебеги к фашистам, столько жизней из-за одного болтуна загубили бы. Кончился наш разговор с Александром Ивановичем тем, что я промыл мозги ротному».

Кажется, на первый взгляд пустяшное дело, но такая болтливость могла привести к непоправимым последствиям — полк заплатил бы за разгильдяйство и нарушение режима секретности сотнями жизней солдат и офицеров, оказавшихся фактически в заклании.

Таких историй, рассказанных автору, варившемуся в кругу ветеранов-смершевцев, еще служивших в пору его лейтенантских погон, было превеликое множество.

* * *

«Болтун у телефона — находка для шпиона», «Не болтай!», «Бываешь в разведке — посмотри на ветки. Не спи в секрете — ты за всех в ответе!», «Болтун — находка для врага!» и др. Эти точные, как говорится, не в бровь, а в глаз фразы, ставшие крылатыми, точно отражали цену неосторожно оброненного слова или непродуманного действия. Утечка такой режимной информации иногда приводила к срыву серьезной операции и оборачивалась сотнями, а порой тысячами загубленных человеческих жизней. Вина в таких случаях лежит на бахвальстве и головотяпстве отдельных военнослужащих.

Красная армия представляла собой огромный организм противоборства с жестоким и коварным врагом. В ее рядах, как говорится, хватало разгильдяйства и беспечности со стороны отдельных должностных лиц. Поэтому органам СМЕРШа приходилось выступать в роли сурового стража военной и государственной тайны. К нарушителям воинской дисциплины подходили всегда строго, несмотря на высокие звания, должности и заслуги.

Так, накануне подготовки к курскому сражению военнополитическое руководство СССР, понимая всю его важность для хода войны и судьбы Родины, потребовало от войскового командования беспрецедентных мер по сохранению в тайне от противника замысла операции. Все делалось для обеспечения скрытности подготовки войск к отражению гитлеровского наступления.

Контроль за реализацией этих мер был возложен на органы военной контрразведки СМЕРШ.

Без оперативного внимания армейских чекистов не оставались даже высшие органы боевого управления Красной армии, в которых по определению не должно было быть шпионов, разгильдяев и болтунов. Однако в жизни случались разные сбои в строгом соблюдении режима секретности. Взять хотя бы вскрытые факты утечки секретной информации на одном из участков Брянского фронта.

В.С. Абакумов по этому случаю подготовил справку-докладную. Вот ее фрагмент:

«Совершенно секретно

Председателю ГКО И. Сталину

Представителю Ставки А. Василевскому

О причинах расконспирации предстоящих наступательных действий на участке Брянского фронта.

По сообщению управления СМЕРШ Брянского фронта, проводившаяся в мае и июне с.г. подготовка к наступательным действиям на участке 61 — й и 63-й армий была проведена без достаточного соблюдения военной тайны и маскировки при сосредоточении войск, что дало возможность противнику догадаться о проводимых нами мероприятиях на этом участке фронта.

Так, например, начальник артиллерии 61-й армии генерал-майор Егоров, будучи осведомленным о подготовке операции по прорыву обороны противника на участке и предупрежденный командованием фронта о соблюдении строжайшей тайны, сообщил об этом некоторым командирам, в том числе подполковнику Лазареву и майору Сергиевскому.