Боевая птица (СИ)

По подсчетам Кайрина, так прошло два дня, как раз тот срок, о котором говорил Чайс, но не отца, ни алхимика не было видно, словно они забыли про свой эксперимент и оставили его здесь умирать от голода и отравления эликсиром, который так не хотело принимать его тело, что выворачивало себя наизнанку каждые несколько часов.

Он снова лежал и смотрел в потолок, пытаясь прояснить свои мысли. Кайрин думал о том, сколько еще дней ему предстоит мучиться, прежде, чем действие эликсира пройдет. Иногда парня охватывала паника: что, если случилось что-то непоправимое? Например, магия действительно перестала принадлежать Кайрину, осев в его крови, как осадок в химическом реактиве. Юноша гнал эти мысли, как мог, но они навязчиво возвращались снова.

В замочной скважине зашевелился ключ, и Кайрин напрягся от страха. Он прикинул: если бы это были отец и Чайс, они бы разговаривали между собой, но за дверью была тишина. Значит, гость был один. Если это кто-то из них, дела плохи.

У Кайрина хватило сил, чтобы поднять голову и посмотреть, когда дверь открылась, и в комнату, держа в руках поднос, зашла Рул. Кайрин облегченно выдохнул, видя служанку, а та одарила его взглядом в ответ. Она ахнула, и поднос выпал из рук, громко звеня. Ей следовало бы броситься все подбирать с каменного пола, но женщина недвижимо стояла, уставившись на юношу и прикрыв рот рукой, чтобы не закричать. Ее глаза округлились от ужаса.

— Рул? — Неуверенно и хрипло спросил Кайрин.

Женщина напряженно выдохнула и отвела взгляд. Кайрин не заметил, как сел на своем столе и пытался взглядом добиться от служанки ответа. Что ее так ужаснуло?

— Кайрин, — прошептала она, снова закрыв рот рукой, — что с тобой случилось?

Она видела ведро блевотины на полу, но Кайрин понял, что дело было в не в этом, а в нем самом. Дрожащими пальцами он коснулся собственного лица — может, он покрылся жуткими волдырями или у него отвалилась кожа? На ощупь все было нормально. Тогда парень неуверенно встал и поплелся через всю комнату к зеркалу.

Он споткнулся на затоптанном ковре, пока засмотрелся на склянки, оставленные Чайсом на столе. Прошелся взглядом по узкой кровати, дойти до которой все еще не находил в себе сил. Ноги едва держали Кайрина, и он держался рукой за стену, чтобы посмотреться в зеркало.

Из него вырвался судорожный вздох, когда он увидел свое отражение. Рул была из слабонервных и очень заботливых людей, поэтому она и не смогла сдержать крик.

Кайрин не думал, что за два дня можно так измениться. Он бы и не обратил внимания на то, что за это время стал еще худее и бледнее, чем раньше, но дело было не в самой коже, которая стала казаться тоньше бумаги. Дело было в венах, которые сквозь нее просвечивались, потому что они стали…черными. Это выглядело так, словно кто-то выводил по коже Кайрина узоры чернилами. Его лицо, шею, плечи — все покрывал узор черных набухших вен. Даже в уголках глаз проглядывали черные сосуды, а губы стали серыми вместо розовых.

Парень обернулся к Рул. Служанка собирала с пола осколки тарелки и хлеб с сыром, что принесла Кайрину. Она все еще не поворачивалась в сторону юноши, словно боялась на него смотреть. Скорее всего, так и было.

Кайрин схватил со своей кровати шелковое покрывало и накинул его на плечи, пытаясь скрыть хотя бы торс от глаз женщины, чтобы той было не так страшно. Лицо спрятать он не мог, хотя хотел.

— Рул, — встревоженно позвал он, — скажи, что ты меня не боишься.

— С чего бы мне тебя бояться? — Спросила женщина, не глядя на Кайрина. — Я знаю тебя с детства.

— Тогда посмотри на меня.

Она не шелохнулась.

— Рул, я не знаю, что со мной. — Продолжил Кайрин. — Это они… алхимик. Он что-то вколол мне…

Служанка наконец-то взглянула на него. Ей было где-то около тридцати, но она все еще была не замужем. Рул жила в замке, и здесь было полно мужчин, достойных ее. В общем-то, ее даже можно было назвать красивой, а по характеру женщина и вовсе была ангелом, и Кайрин искренне не понимал, почему она одинока. Хотя это его уж точно не касалось…

— Ладно. — После долгой паузы сказала Рул, поднимаясь с пола. На подносе у нее лежали осколки в одной куче и абсолютно невредимая еда — в другой. — Ты, наверное, есть хочешь?

Кайрин кивнул, и вскоре они уселись за стол, где он принялся с яростью жевать свой хлеб с сыром. Здесь были раскиданы медицинские приборы и раскрытая книга с какими-то странными символами, но у юноши не было желания и сил ее рассматривать. Рул все еще с опаской поглядывала на него, но все больше привыкала и уже скоро рассматривала его лицо как обычно, не сводя глаз.

— Как ты достала ключи? — Спросил парень. — Они были у Сайзанга.

— Я выкрала запасной, когда узнала, что тебя держат здесь уже два дня. Что этот старый идиот опять задумал!? Заморить тебя голодом? Ты совсем исхудал…

— Он ничего со мной не сделает, пока есть ты… Ты мой ангел-хранитель. — Весело ответил Кайрин.

— Однажды ты тоже окажешь мне услугу…

Кайрин с трудом проглотил хлеб:

— Какую?

Рул молча смотрела куда-то в сторону:

— Пока я не могу тебе этого сказать.