Боевая рыбка

При всех своих дурных предчувствиях я держался самоуверенно. Когда ближе к вечеру мы заметили самолет, летевший в направлении пролива из Сурабаи, я выждал до последней минуты, прежде чем опуститься до перископной глубины. В ту же минуту, как только самолет пропал из вида, мы снова были на поверхности и шли в направлении залива, настолько нам не хватало терпения дожидаться темноты.

В ширину пролив Ломбок достигает десяти - двенадцати миль, и в мирное время, я уверен, он выглядит гигантским. Но единственный раз за всю войну чувство клаустрофобии появилось у меня, когда мы входили в этот пролив. Он казался ужасно узким, когда я подумал о береговой артиллерийской батарее противника на острове Бали. Но мы вошли в него, и примерно на закате оператор радара сообщил о контакте на расстоянии в пять миль, несколько ближе к корме по траверзу с правого борта. Мы увидели направляющийся к нам патрульный катер.

Я совсем не хотел идти на вынужденное погружение, и менее всего в проливе Ломбок, поэтому отвернул и запустил четыре дизеля в попытке оторваться от него. Некоторое время он постоянно сокращал расстояние, пока не оказался на дистанции примерно в три тысячи ярдов, но я все еще не погружался. Я был полон решимости этой же ночью пройти пролив, зная, что, если сейчас мы отложим это, вторая попытка будет вдвое труднее.

Он мог бы воспрепятствовать нашему движению, если бы изменил курс так, чтобы оказаться между нами и проливом, однако продолжал следовать за нами по прямой. Наконец мы прибавили скорости и стали отрываться, с ускорением примерно один фут в минуту. Мы произвели свое последнее изменение курса и шли посередине пролива с патрульным катером за кормой, когда опустилась ночь. Тогда катер открыл по нас огонь.

Поначалу я отказывался это признать.

- Он стреляет, командир, - сказал мне вахтенный офицер Том Бек с нотками озабоченности в голосе.

Я отрицательно и с надеждой покачал головой.

- Нет, - сказал я, - он подает сигнал.

Мне очень хотелось так думать, а через минуту пришлось признать правоту Тома. У катера на носу, как оказалось, была 20-миллиметровая пушка, и снаряды начали падать вокруг нас, за кормой впереди нас и справа и слева по борту.

И все же я не хотел нырять. В проливе было множество других сторожевых кораблей, и если бы мы сбавили скорость, то оказались бы в затруднительном положении. Я решил, что самый лучший выход попытать счастья с этим противником - продолжать идти полным ходом в Индийский океан. Я отправил Тома и сигнальщиков вниз и остался на мостике один.

И там, наверху, в темноте, я пошел на долго откладываемый вынужденный шаг. Никто на "Флэшер" не знал, что со мной произошло в несколько следующих минут.

Мы заранее разработали план на случай ситуации, и внизу, в боевой рубке, все думали, что я приводил его в исполнение. Это был достаточно хороший план: мы приготовили бидон, наполненный порохом и пропитанными маслом тряпками с фитилем. Идея состояла в том, чтобы поджечь его в случае атаки патрульного катера и выбросить за борт. Он взорвется и вспыхнет, а противник подумает, что это мы, и будет его расстреливать, в то время как мы весело продолжим свой путь.

Бидон стоял позади меня на мостике, но, когда снаряды стали падать ближе к "Флэшер", у меня пропал всякий энтузиазм к тому, чтобы зажечь даже спичку на мостике. Это дало бы слишком хороший ориентир на цель. Вместо этого я выбросил бидон за борт и стал думать, какую часть своего тела мне не так жалко подставить под удар.

На мостике всегда было несколько выдерживающих большое давление контейнеров для хранения боезапаса для нашего автоматического малокалиберного орудия. Они были округлые, около восемнадцати дюймов в диаметре и хороши для того, чтобы за ними спрятаться, за исключением одного недостатка. Я обнаружил, что могу укрыть за контейнером примерно одну треть своего туловища.

Слишком мало написано о проблеме того, что выставлять, если у вас вообще есть что выставлять. Она может быть весьма мучительной.

Сначала я согнулся, спрятав голову и плечи за контейнер, думая предохранить свои верхние уязвимые части тела. Просвистел снаряд, моя нижняя часть дернулась, и ужасная мысль пришла мне в голову.

- Боже мой! - пробормотал я. - Если меня в конечном счете заденут, это будет ужасно! Что я скажу?

Я нервно повернулся, сел на корточки и высунул голову.

Но кому нужны нетронутые ягодицы, если будет снесена голова?

Я размышлял над этим вопросом со все большим беспокойством и наконец сделал отчаянный шаг, о котором прежде не признавался никому. Обстрел стал наиболее интенсивным, и был период, когда подлодка США "Флэшер", это славное победоносное оружие военного флота Дяди Сэма, шла курсом на юг через Ломбокский пролив со скоростью девятнадцать узлов, с пустым мостиком, если не считать командира, у которого виднелась лишь одна верхняя часть головы. Я разрешил проблему, убрав нижнюю часть тела в люк.